(Окончание. Начало в №3.)

Я стоял на коленях и смотрел, как Сайрус подходит к копам.

Руки им не протянул, ладони держал в карманах. Заговорил. Я не слышал слов, но хорошо знал — Белл сумеет смешать их с грязью.

Такой уж он человек.

Был.

Мелькнула вспышка. Сайрус скорчился и упал на траву. Мне не было его жаль.

Но я знал, что подохну следующим.

— За что тебя посадили, птенчик? — спросил я. — Ты убила учительницу? Сожгла школу? Толкала героин первоклашкам?

Маленький монстр сидел на заднем сиденье.

Девчурка сгорбилась, тонкие губы были опущены, а на лице написано: «мне все по барабану».

Я не мог отделаться от мысли, что сейчас она кинется на меня и перегрызет яремную вену.

— Это всего лишь детская шалость, Кейд, — встряла Никки. — Ерунда. Девочке просто не повезло.

«А теперь — новости!» — проквакало радио.

Я сделал погромче.

«Полиция и ФБР разыскивают Пенни Мак-Доннел, сбежавшую из тюрьмы Сан-Эндрюс. Ее обвиняют в убийстве охранника и сокамерницы. Девушка вооружена и очень опасна. Особые приметы…»

Пенни нахохлилась.

«А мне все равно по барабану», — читалось на ее лице.

«Если увидите ее, не приближайтесь! — говорил диктор. — Не пытайтесь заговорить с ней. Сразу позвоните в полицию».

Я снова посмотрел на девчушку.

Ну разве она похожа на маньяка-убийцу?

Да, и еще как!

Теперь по радио выступал детский психиатр.

«Пенни очень больна, — говорил он. — У нее непрогредиентный вариант синдрома Каннера. Мы не должны видеть в ней чудовище. Прошу вас, — не смотрите на нее, как убийцу. Она не виновата, что родилась такой».

— Никки, — сказал я. — Надо поговорить.

Я съехал на обочину, и мы вышли из машины.

— О чем? — спросила девушка.

— Тьфу, — отмахнулся я. — Мы просто постоим немного и подождем. Девчонка начнет скучать, грызть сиденье. Потом угонит машину и уедет подальше. А если повезет, врежется в бензовоз.

Доминик не ответила.

— Ты сама знаешь, у нее классический Каннер, — сказал я. — Все признаки налицо. Отрыв от реальности. Расстройство речи. Нарушение поведения.

Девушка села на капот, обхватила руками голову.

— Это я виновата, — сказала она. — Я ведь крестная. Я должна была заботиться о Пенни. А я...

— Да, — согласился я. — Ты могла, к примеру, убить ее родителей и забрать девчонку к себе. Но раз уж момент упущен… Посмотрим, что можно сделать. За что ее посадили?

Девушка порылась в кармане жакета, потом протянула мне сложенные листки. Я не сразу понял, что это распечатка какой-то странички из интернета.

Заголовок был набран большими, нарочито уродливыми буквами: «Как взорвать унитаз».

— Неслабо, — согласился я.

Впрочем, речь здесь шла не только о туалетах. В статейке назывались шесть способов, как сорвать уроки и не попасться.

Некоторые даже мне понравились.

Возьму на заметку.

— Что это? — спросил я, наклонившись к окошку.

— Моя страничка в FaceBook, — ответил маленький монстр.

— Молодец, — согласился я. — Выложи туда фотки своих сисек, и тебя еще обвинят в детской порнографии.

Потом я обратился к Доминик.

— Никки. Все это гроша ломаного не стоит. Старый судья обожрался гамбургеров и решил, что пора спасать беззащитные унитазы. За это не убивают.

Я снова наклонился к окошку.

— Теперь расскажи мне, что случилось в тюрьме.

— Не знаю. Какая-то девчонка хвалилась, что может отключить систему охраны. Никто ей не поверил. А ночью двери открылись, и я ушла.

— Как все просто, — я нахмурился.

Очень хотелось хлопнуть рукой по крыше машины.

А еще лучше — врезать самой врунишке.

— Никки, — сказал я. — Все, конечно, было не так. Пенни видела, как убили ее подругу. Думаю, здесь замешана охрана тюрьмы. Поэтому все так всполошились.

— Но что они скрывают? — спросила Доминик.

— Не знаю, — ответил я. — Если бы полицейские убили Пенни, — на этом бы все закончилось. Психопатка мертва, и дело закрыто. Но вмешалась ты, и их маленький заговор пошел вразнос.

Я задумался.

— Доминик? А снайперская винтовка с тобой? Та самая, с лазеркой, и всеми наворотами?

— Еще бы, — с гордостью ответила девушка.

Нашла чем гордиться! Блин-тарарам, ну какая из нее фея-крестная?

— Хорошо, — сказал я. — Проверь, хватит ли патронов. А я позвоню одному приятелю.

* * *

— Ты ему доверяешь? — спросила Никки.

— Когда решу покончить с собой, попрошу его выбить табуретку. В остальном — нет.

Сайрус Белл служил в ФБР уже целую вечность.

Меня он не любил, — но закон для него был превыше всего. По крайней мере, я на это надеялся.

Его машина ждала нас на развилке дороги.

Сайрус сгорбился рядом, тонкий сигаретный дымок поднимался к небу.

— Ты крепко влип, — сказал он. — Убить полицейского! За это тебе медаль не дадут.

— А за трех? — спросил я с надеждой.

Белл глянул туда, где я оставил машину.

— Кто в тачке?

— Школьница, о которой я тебе говорил. И девушка, ее крестная. Она здесь ни при чем.

— Это мы посмотрим.

Сайрус ударил меня в пах.

Конечно, я знал, что Белл — подонок и ему нельзя доверять. Но такой подлости все же не ожидал.

За что я люблю людей?

Нет предела их сволочизму.

Я не успел оглянуться, как Сайрус выломал мне руки за спину и защелкнул наручники.

— Мы же договорились, — воскликнул я.

Белл врезал мне в челюсть.

— Я с мразью не договариваюсь, — отрезал он. — Пусть судья решит, что с тобой делать. И с девчонкой тоже.

— Отправишь ее обратно в тюрьму? Там же ее убьют.

Сайрус не ответил.

На проселке появилась машина. На дверцах виднелась звезда шерифа.

— Кто это? — спросил я.

— Местные копы.

Белл глубоко затянулся.

— Сейчас мы все выясним. А ты пока поднимайся.

Я хотел возразить, но сил на это уже не оставалось.

— Ты дурак, — только и прохрипел я. — Они же тебя убьют.

Он усмехнулся. Щелчком выбросил сигарету.

— Думаешь, я в первый раз встречаю местечкового копа? Они тупые, ты прав. Но я уж как-нибудь с ними справлюсь.

Белл зашагал к патрульной машине.

Я хотел остановить его, — но что я мог сказать?

На полпути Сайрус обернулся.

— Будешь блевать, не запачкай мою машину, — бросил он.

* * *

Я стоял на коленях и смотрел, как Сайрус подходит к копам.

Руки им не протянул, ладони держал в карманах. Заговорил. Я не слышал слов, но хорошо знал — Белл сумеет смешать их с грязью.

Такой уж он человек.

Был.

Мелькнула вспышка. Сайрус скорчился и упал на траву. Мне не было его жаль.

Но я знал, что подохну следующим.

Копы зашагали ко мне. Я не видел их лиц, — но хорошо мог рассмотреть оружие. Дробовик у первого, пистолет у его товарища.

Эти парни только что убили агента ФБР. Что им прихлопнуть меня? Даже не заметят.

Мои руки были скованы за спиной. Все, что я мог делать, — это лягаться. И что-то подсказывало мне — пулю это не остановит.

Хлестнул выстрел, потом второй.

Коп обернулся, — наверное, хотел посмотреть, куда улетели его мозги. Потом упал. Его товарищ скорчился рядом.

— Тебе очень больно? — спросила Никки.

Думаете, в ее голосе прозвучали забота и участие?

Черта с два!

— Нет, — огрызнулся я. — Врежь еще пару раз, а то слабо проколбасило.

Я попытался встать.

Потом решил, что немного подожду, — авось мир перестанет прыгать перед глазами.

— Давай-ка навестим судью, что посадил школьницу за писульки в блоге, — предложил я.

* * *

Судья Донован, что называется, оторвался от земли.

Правда, зря он для этого подвесил себя за шею.

— Мертв уже несколько часов, — сказал я. — Думаю, нырнул в петлю сразу же, как начались беспорядки в тюрьме.

Я просмотрел бумаги, лежащие на столе.

Ничего важного. Всякая ерунда, — видно, их просто достали из шкафа и раскидали нарочно, чтобы сделать вид, будто судья был чем-то занят.

Тогда что же он читал перед смертью на самом деле?

— Не заходи, Пенни, — предупредила Доминик. — Не стоит смотреть на это.

— Она каждый день видит мертвеца в зеркале, — бросил я. — Хотя, может быть, Пенни там даже не отражается.

Мусорная корзина оказалась пуста.

Но возле ножки стола я нашел тонкую полоску бумаги, выпавшую из шреддера. Видно, кто-то уничтожал документы.

По узенькому клочку нельзя было разобрать слова. Но внизу страницы была эмблема, и порывшись в памяти, я узнал печать тюрьмы Сан-Эндрюс.

— Так вот в чем дело, — пробормотал я. — Считай, что мы победили. Пенни! Ты больше не вернешься в тюрьму. Окружной прокурор мой друг. Зря я не пошел к нему с самого начала. Надо лишь добраться до него и рассказать правду…

Раздался визг тормозов.

Две машины остановились около дома.

— Иди к джипу, — резко приказал я. — Увези Пенни подальше отсюда. А я проверю, кто это к нам пожаловал.

* * *

Я не успел.

Только шагнул к двери, как кто-то врезал мне по голове пистолетом.

Грустно сознавать, что ты вовсе не Бэтмен. Хотя бы Никки с маленьким уродцем ушли и не видели моего позора.

В комнату вошли несколько человек.

Сначала — двое охранников, потом босс.

— Сенатор Марсден? — удивился я.

Держиморда врезал мне по лицу прикладом.

Я упал на колени.

— Это потому, что я за вас не голосовал? — спросил я, вытерев с лица кровь. — Простите, замотался в день выборов. Сперва надо было убить пару человек, потом я пошел по шлюхам. Знаете, одно за другое…

— Заткните его, — приказал сенатор.

Меня ударили снова.

Марсден подошел к бару и налил себе виски.

— Кажется, мы выбрали вас, чтобы вы решали эти проблемы, верно, шериф?

Только теперь я заметил, что на поясе Держиморды поблескивает звезда.

Он хмуро посмотрел на сенатора.

— Ну кто же мог знать. Простая девчонка. Вошь. Мы думали, что найдем ее за пару часов.

— А вы не пытайтесь думать, — резко сказал сенатор. — Все беды у нас от того, что дураки пытаются думать.

Он повернулся ко мне.

— Где девочка?

— Хорошо, — я поднял руки. — Признаюсь. Я убил ее, разрезал на куски и продал на шаурму. Пара порций в холодильнике осталась. Хотите?

Сенатор покачал головой.

— Этой ночью я должен быть на благотворительном вечере, в Сакраменто. А вместо этого торчу здесь и разгребаю ваше дерьмо.

Он опустился в кресло.

Мертвый судья оказался прямо перед его лицом.

— Уберите, — велел сенатор.

Парни шерифа быстренько сняли труп и оттащили куда-то.

— Не могу понять…

Корчиться на полу не хотелось.

Но и вставать я тоже не решился. Поэтому просто сел в уголок, обхватив руками колени.

— Как вы здесь оказались? Я же отключил систему охраны.

Сенатор коротко усмехнулся.

— Чертов любитель. Думаешь, мы не следили за судьей все это время?

Ну конечно.

Где-то здесь есть камера. Они видели, как мы шарим в кабинете судьи. Поэтому и примча­лись.

— Вы убили федерального агента, — сказал я. — Убили судью. Думаете, вам это сойдет с рук?

Сенатор расхохотался.

— Ты так ничего и не понял, верно? — спросил он, склонившись ко мне. — Здесь только один преступник. Ты.

— Вам не удастся скрыть правду, — сказал я. — Люди узнают...

— И что? Они нам «спасибо» скажут. Оглянись — мы живем в новом мире, в новой Америке! Люди стали ленивы. Они привыкли бездельничать. Жить на всем готовом.

Сенатор поднял палец.

— А ленивого человека легко запугивать. Неважно, чем. Террористы! Свиной грипп! Злые русские! Скажешь «бу!» — и твой избиратель, наложив штаны, прячется под кровать.

Марсден с презрением усмехнулся.

— И оттуда просит тебя, умоляет — хочу порядка! крепкой руки! больше полиции! больше армии! больше тюрем!

— Так вот в чем дело… 

— Конечно. Каждый сотый американец сидит в тюрьме. А знаешь, почему? Тюрьмы приносят прибыль. Огромная машина по добыванию денег. Вот зачем мы их строим.

— Только с Сан-Эндрюсом получилась накладка, да?

— Не рассчитали, ты прав, — согласился Марсден. — Мы не подумали, что в этих местах не так много преступлений. А кому нужны пустые тюрьмы?

Я помотал головой.

— И начали подростков сажать? За то, что они там корябают в блогах? Не могу поверить…

— Не веришь? — сенатор усмехнулся. — А ты почитай газеты. В Массачусетсе парню дали полтора года за кражу гамбургера. Это новая Америка, братец.

Он поднялся.

— Избиратели верят, что чем больше людей сажают в тюрьму, тем спокойней будет на улицах.

— Такие люди, как вы, еще хуже, чем преступники, — сказал я. — Но не волнуйтесь, сенатор. И на вас найдется управа.

— Когда? — усмехнулся он.

На его лбу появилась крохотная алая точка.

— Думаю, что прямо сейчас, — сказал я.