(Окончание. Начало в №45.)

Нет ничего обиднее, чем узнать, что человек, которого ты презираешь, точно так же относится и к тебе.

Из амбара вышел мужчина. Лет сорок, в руках темный револьвер. Я сразу понял, что это Тримейн, — если судьба бьет тебя по роже, так уж в полную силу.

Нам повезло.

В первой же забегаловке, где Лаймон показал фото, — беглеца сразу же узнали.

— Помню его, — сказал хозяин, пугая блох у себя в усах. — Был здесь вчера. Аркаду мне поломал, урод.

Он показал на игровой автомат.

На таких обычно подростки гоняют. Заголовок гласил: «Супергонщик». Руль был выломал.

Да, Джонни в своем репертуаре…

Впрочем, чего ему бояться? Все ведь должны были думать, что он мертв.

— Надо поспать, — сказал Лаймон. — Сниму номера в мотеле.

— Эй, а что случилось с «надо спешить»?

Он ткнул в меня пальцем.

— Если упустим Джонни, — все, что мы потеряем, это бабло. А вот если нас самих убьют… Сам подумай.

Лаймон ушел, а мы с «быком» заказали ужин.

— Как тебя звать-то? — спросил я.

— Называй Гарри…

Я посмотрел на дверь, куда ушел Лаймон.

— А босс у тебя, я вижу, крутой?

«Бык» усмехнулся.

— Он легенда. В бизнесе с шестнадцати лет. Ни одного прокола…

В это я не поверил.

Рано или поздно все ошибаются.

Но если ты смог убедить людей, что ты исключение, — уже хорошо.

— Почему же я никогда не слышал о нем? — спросил я.

— Потому-то он и легенда…

* * *

Проснулся я от странного привкуса во рту.

Словно весь вечер стальную стружку жевал.

— Тихо, — раздался голос. — Не рыпайся.

Я открыл глаза и понял, что в рот мне тыкают пистолетом.

Как грубо…

— Ты — тот фрайер, что знает Джонни Орлански?

— Только я могу его найти, — соврал я.

— Тогда одевайся.

Хемингуэй сказал — если перед смертью тебе дали надеть штаны, значит, ты умер, как мужчина.

Так вот, я с ним не согласен.

Лучше уж с голой задницей, но живым.

— Поворачивайся, — велел убийца.

Натягивая джинсы, я прикидывал — а не брат ли это Стива Тримейна? Очень хотелось выяснить это, но что я мог спросить?

«Эй, мы тут одного козла пришили в пустыне. Это не твой брат, случаем?»

Я оделся.

— Шагай, — приказал он.

Тут свет упал на его лицо, и я понял, что передо мной индеец.

Парню было лет тридцать, и на его лице была написана вся история. Родился он в резервации, там же вырос. Об этом говорили татуировки на шее и на щеках. Потом стало скучно, и сиу уехал в город.

Здесь занялся единственным, что ему нравилось, — охотой.

Я направился к двери, она распахнулась.

Порывисто вошла девушка, тоже индеанка.

— Двое других исчезли, — сказала она.

Значит, уехали и бросили меня… Друзья, называется.

— Ты приведешь нас к Джонни, — велел индеец. — Если успеем, я не буду тебя убивать. Все ясно?

— Мне нужна доля, — сказал я.

Он врезал мне по лицу пистолетом.

Я упал. Там, в закусочной, я спер небольшой нож для мяса. На всякий случай положил под кровать.

Теперь, скорчившись на полу, я поднял его и спрятал в рукав.

Пригодится.

* * *

— Их машины нет, — доложила девушка.

Она была маленькой, нервной и некрасивой.

Есть три науки, которым должна научиться любая женщина. Считать деньги, держать свое слово и вести себя с уверенностью.

Если бы этому их учили в школе, вместо математики, — мир был бы гораздо чище и безопаснее.

— Куда поехал Джонни? — спросил индеец.

— Вперед по дороге. Он же не знает, что за ним гонятся… Но если хочешь догнать его, надо срезать путь. Карта есть?

Карта нашлась — грязная, старая, словно в нее заворачивали куски трупов.

— Смотри, — сказал я. — Здесь, на ранчо, живет один парень, Хорхе. Они с Джонни вместе служили.

— Его друг такой богатый? — девушка удивилась.

— Нет, — сказал я, с трудом проглотив слово «дура». — Хорхе простой рабочий. Коров пасет. Здесь…

Я показал.

— Мы срежем путь. Сломаем забор и поедем через ранчо. Если нас поймают, — дадут по шее. Но полдня выиграем. Что скажешь?

— Поехали.

Наверно, парень давно мечтал пострелять фермеров.

* * *

— За кого голосовал? — спросил я, когда мы прыгали по ухабам.

Джип у сиу был старый, и про амортизаторы никогда не слышал.

— Я не хожу на выборы.

Мы ехали по холму через ранчо. Индеец был за рулем, девчонка сидела сзади.

— Вот ведь штука, — сказал я. — Выбрали президентом афроамериканца, и рады, какая у нас свободная страна. А ведь такого, как ты, никогда не сделают даже министром.

— Это ты к чему?

— Плохо с вами обращаются… Несправедливо. Как думаешь?

Я всадил ему нож под ребра.

Не знаю, — умер он или нет. Я сразу распахнул дверцу и прыгнул в канаву.

Машина вильнула, дернулась и покатилась по склону.

Грустно на это было смотреть. Нож-то остался в теле индейца.

* * *

До ранчо я дошел через час.

Хорхе Суарес сидел перед домом и точил какую-то хрень на длинной рукоятке.

Он выглядит так, как должен выглядеть человек, который всю жизнь смотрит на коровьи задницы.

— Привет, — сказал я. — Помнишь меня? Мы с Джонни как-то раз приезжали, он еще тогда в забор на тракторе въехал.

— Угу.

Хорхе всегда был не особенно разговорчив.

Потом бросил через плечо, словно плюнул:

— Эй, этот придурок пришел.

Я придурок?

Нет ничего обиднее, чем узнать, что человек, которого ты презираешь, точно так же относится и к тебе.

Из амбара вышел мужчина. Лет сорок, в руках темный револьвер. Я сразу понял, что это Тримейн, — если судьба бьет тебя по роже, так уж в полную силу.

— Джонни пока нет, — добавил Хорхе Суарес. — Но он звонил. Сказал, что скоро приедет. Застрял по дороге — какую-то официантку окучивает.

— И ты его сдал? — я покачал головой. — Своего лучшего друга? Вы же вместе служили.

— Он до сих пор за забор мне не заплатил.

Это был веский аргумент.

— Встань-ка на колени, руки за голову.

Тримейн взвел курок.

— Если убьешь меня, — сказал я, — не узнаешь, что стало с твоим братом.

Он подошел ко мне.

Наотмашь ударил по голове револьвером.

— Говори.

— Его застрелили вчера, в пустыне. Если отпустишь, — скажу, кто это сделал.

Гангстер уселся на вязанку сена.

— Ты и так все расскажешь. Может, не сразу, но…

— Хорошо, — я облизал губы. — Пока ты здесь навоз нюхаешь, Дик Лаймон и Гарри уже полу-чат награду. Они шли по следу Джонни и наверняка сейчас стучатся в двери к той официанточке.

Киллер взглянул на Хорхе.

Я швырнул в него подкову.

Говорят, на ранчо есть такие соревнования. Надо накинуть подкову на шест. Я бы в них точно не победил. Метил киллеру в пах. Но вместо этого мой снаряд пролетел мимо и упал в грязь.

Мне конец.

Тримейн обернулся, но спустить курок не успел.

Грохнул выстрел.

Гангстер шагнул назад, покачнулся и упал, раскинув руки.

Эй, а куда девался Хорхе?

Я попытался встать и тут же получил сапогом под ребра.

— Ты убил ее, — сказал индеец.

Он держал тело девушки.

Кровь запеклась на его рубахе, парень прихрамывал. В руке дымящийся пистолет. Его по­дружка была мертва — сломала шею, когда машина перевернулась.

— Всегда рад, — сказал я. — Если осталась еще родня, приводи ко мне.

Он поднял оружие, целя мне в голову.

Братец, если ты всю жизнь охотился на зверей в прериях, — это еще не значит, что из тебя выйдет хороший киллер…

Я перекатился и врезал ему ногой под ребра. Туда, куда вошел нож. Сиу сложился пополам и завыл от боли. На миг мне даже показалось, что он превратится в волка.

А потом из-за амбара выскочил Хорхе и со всех сил ударил его по голове топором.

Лезвие прошло прямо между глаз.

Труп покачнулся и упал на стог сена.

Я бросился к трупу первого гангстера и схватил его револьвер.

Направил на Хорхе.

— Знаешь, где живет та официантка? — спросил я.

* * *

— Я ничего не знаю.

Наверное, девчонка говорила правду.

Иначе зачем ей терпеть, когда о ее лицо тушат сигарету?

— Джонни не сказал, куда идет? — спросил Ричард Лаймон.

Квартирка была маленькой и дешевой.

Хотел бы я знать — девчонка часто приводит сюда гостей? Сама она сидела на стуле, все лицо в крови. Гарри только что закончил обшаривать комнату, — и, видно, ничего не нашел.

Лаймон начал терять терпение.

— Где он?

— Привет, — сказал я, входя в комнату. — Что ж вы меня бросили в том мотеле?

Гангстер даже не обернулся.

— Твой приятель Джонни, — сказал он, раскурив сигарету, — оказался слишком уж прытким… Значит, не знаешь, где он?

Лаймон наклонился к девушке.

— Малышка и правда ничего не знает, — ответил я. — Джонни всех обманул.

— Говори, — киллер выпрямился.

— Сколько лет ты работаешь с доном Марко? Гарри сказал, что целую вечность.

— Гарри слишком много болтает…

Лаймон неприветливо поглядел на подельника.

— Но это правда. А что?

Девчонка всхлипнула. Гангстер, даже не глядя, съездил ей по затылку.

— Говорят, он сдал в последнее время, — заметил я. — И наследников нет. Сам ты не мечтал занять место?

— Нет. Мне и своей работы хватает.

— А дон Марко, как думаешь, в это верит? Может, старик решил избавиться от тебя, на всякий случай?

Лаймон нахмурился.

— Он никогда этого не сделает.

— Не открыто. Убить старого друга, просто для профилактики… Не комильфо. Братва не поймет. Но если ты погибнешь случайно… От руки Стива Тримейна, или другого киллера, — дело другое. Дону Марко плевать на Джонни Орлански. Он хочет, чтоб ты погиб.

— Хватит, — приказал Гарри.

Он вытащил пистолет.

— Прости, не хотел делать это сам.

Лаймон двигался быстро, как молния.

Гарри только и надо было, что спустить курок. За это время Лаймон успел выхватить пистолет и всадить пулю своему приятелю прямо в лоб.

«Бык» покачнулся и выпал через окно.

Я слышал, как он ударился об асфальт.

Девчонка вскочила на ноги и всадила Лаймону кинжал в спину.

— Ты тоже работала на дона Марко, да? — спросил я.

Она посмотрела на пистолет в моей руке.

— Мы можем договориться, — сказала девчонка. — Он сильно меня изукрасил, да?

— Где Джонни? — спросил я. — Ты убила его, верно? Чтобы никто не смог найти парня, пока не кончится охота на Лаймона?

Ответа я не дождался.

Поэтому просто выстрелил ей в лицо.

Билли Рей ждал меня на улице.

— Они все мертвы? — спросил он.

— Да, и дон Марко нас больше не побеспокоит.

Шесть лет спустя я встретил Джонни в Атланте. Он был вышибалой в маленьком казино. Потом попался на воровстве, и его уволили. Сейчас перегоняет в Мексику угнанные машины.

Выходит, я зря убил ту девчонку. Но теперь это уже неважно.