Самосуд над безвинной жертвой устроили двое молодчиков...

— Совсем «бульбаши» обеднели. Родного отца похоронить по-божески не в состоянии, — судачили присевшие отдохнуть на полянке старушки-латышки, наблюдая открывшуюся странную картину: двое разгорячившихся молодцов рыли на окраине поляны яму. Не выкопав и полуметровой глубины, они свалили с телеги голое тело в импровизированную могилу и, наспех забросав, скрылись в направлении белорусско-латвийской границы. Из-под кривого перекошенного холмика, изголовье которого не увенчал полагающийся, как обычно, крест, остались торчать две окаменевшие ноги.

Местные жители, чьи дети близлежащий лес частенько выбирали местом для своих игр, не приняли «подарок», оставленный средь бела дня парнями с сопредельной территории. Не прошло и часа, как на пульте дежурного Верхнедвинского РОВД раздался телефонный звонок из приграничной латышской деревеньки:

— Разберитесь.

* * *

— Ты права, мать, больше некому, — взвесив все факты, подвел итог Леонид, старший из двух братьев Емельяновых, выступающий во главе наспех созванного семейного совета.

Экстренное совещание собралось по банальной причине — сгорел ветхий сарай у матери, Анастасии Изотовны Емельяновой. Нельзя сказать, что сия хозпостройка представляла какую-либо сверхценность для семейства, но все равно обидно. Не для того его сооружали, чтобы кому ни попадя кострище устраивать.

Версию поджога подтвердили и прибывшие инспекторы госпожнадзора:

— И у кого же это рука поднялась?

По косточкам перебирался каждый житель деревни. Вспомнили старые склоки с соседями, односельчанами. Чего греха таить, бывало, что и межу не поделишь, курица на соседней грядке «порядок» наведет, коза грушу обгрызет. Но это не повод для поджога. Тем более, почитай, вся деревня принимала героическое участие в тушении пожара. Никто в ранг недоброжелателя не подходил. Кроме одного. Именно на его кандидатуре и остановились братья Леонид и Василий Емельяновы. Поддержала сыновей и Анастасия Изотовна. А поскольку «сейм» по семейным несуразицам разбавлялся частыми заздравными, то вскоре мысль о немедленном отмщении затмила разум мужского большинства. Мать лишь махнула рукой: мол, делайте, что хотите, взрослые уже.

* * *

…Старость неизбежна. Рано или поздно она настигает каждого. Незаметно, крадучись, она подобралась и к Николаю Михайловичу Рябушко. Уже за шестьдесят. Много за это время было сделано. Хорошее и плохое перемешалось вместе, составляя единую, далеко не легкую жизнь пенсионера. Построил дом, поднял на ноги, воспитал детей, дождался внуков. А несколько лет назад схоронил жену. Дети разъехались, изредка наведываясь к старику — внучат нянчить нету сил.

Вот и осталось Михалычу доживать свой век в одиночестве. Даже с соседями не поддерживал отношений. Держался особняком, или «бобылем», как окрестили его односельчане. И Михалыч на них не обижался. Большую часть свободного времени он проводил на кладбище да в огороде, Вот и сейчас, подготовив к посевной свои сотки, старик сидел в пустой хате, вспоминая канувшие в Лету счастливые деньки. Дочь, приезжавшая на днях, уговаривала перебраться к ней в город. Только не тянуло его в бетонные стены городской квартиры, да и за участком приглядывать некому. Лучше здесь, рядом с могилой жены.

* * *

…Дело близилось к полудню. Скоро и «аратай» приедет, пора мешки выносить. А вот и лошадь остановилась у ворот. Обрадованный, что долго ждать не пришлось, старик вышел на крыльцо.

Нет, с этими хлопцами он о вспашке не договаривался. Может, помощники?

— Бог в помощь, сосед. — сияющий полупьяный Леонид Емельянов ступил во двор. За ним семенил более щуплый Василий. — Кого ожидаешь?

— Да уж никак не вас, — Михалыч хотел было прогнать непрошеных гостей, но дружеский тон одного из них охладил его пыл.

Он хорошо знал мужиков. Как-никак, а всю жизнь в одной деревне прожил, помнил их еще сорванцами, гоняющими босиком по лужам.

— Так если сеять собрался, можем подсобить. У нас и конь что надо, да и сами не первый год на борозде. — Леонид, не спрашивая, прошел в сени.

— Не откажусь. Только много не налью, не рассчитывайте, — выдавил из себя пенсионер, показав привычную для такого возраста жадность.

— А нам от тебя много и не надо. Вот только поговорить нужно кое о чем. — Емельянов бесцеремонно уселся на старенький диван.

— Говори, только быстрее. Я людей ожидаю, так что не до разговоров. — Михалыча поразила наглость свалившихся не вовремя визитеров.

В это время Василий за спиной у хозяина тихо закрыл дверь, не забыв набросить щепок.

— Расскажи-ка нам, дед, за что сарай у матери поджег. Мы знаем: твоих рук дело. — Леонид уставился в глаза старику.

— Ты что, охренел? На кой черт мне ваш сарай сдался! На кладбище я в тот вечер был. Только дым и видел, — не то оправдывался, не то пошел в наступление старик.

— Врешь. Кроме тебя некому. Мать тоже так думает. Так что колись, старая сволочь, иначе будет хуже, — не отступал Емельянов-старший.

— Ах ты щенок, пошел вон из хаты, пока людей не позвал! — Михалыч направился к двери, но дотянуться до ручки он так и не успел.

Сильный удар в грудь отбросил пенсионера назад, к стене. В проеме, усмехаясь, почесывая кулак, стоял Василий.

— Сопляки, я вас сейчас угомоню! — Старик, схватив стоящий рядом ухват, пошел на обидчиков.

Только воспользоваться своим оружием он не смог. Леонид, перехватив древко, ногой залепил ему в пах. Василий со всего размаху опустил кулак на согнутую спину. Добивали уже ногами. Хозяин, захлебываясь кровью, катался по полу. Его били долго и жестоко. Особенно старался старший. Остановились лишь тогда, когда Рябушко перестал подавать признаки жизни.

— Леня, мы, кажись, перестарались. «Замочили» соседа, — осмотрев безжизненное тело, промямлил Василий. Поняв, что за такие действия можно загреметь, и надолго, вмиг протрезвевшие братки стали напрягать мозги, обдумывая, как спасти от скамьи подсудимых свои ничтожные шкуры. На глаза попался огромный «китайский мешок», приготовленный для семян.

— Толкай его в мешок. — Леонид стал натягивать мешковину на голову мертвеца. Хотя Михалыч был мужиком щупленьким, все равно упаковать тело в матерчатый баул оказалось делом непростым.

Завязав узел и уложив груз на телегу, «защитники» частной собственности направились прочь от злополучного дома. Сверху, чтобы не привлекать внимание, положили мешки с картошкой. Следы преступления решили скрыть на территории соседней Латвии. Учитывая нынешние отношения между двумя республиками, можно быть уверенным, что там искать пропавшего не станут. А ехать всего-то десяток километров.

* * *

Все шло нормально. Только на подступах к границе мешок с покойником начал шевелиться. Из-под грубой материи стала доноситься вовсе не свойственная для усопшего нецензурная брань. Поливая отборным матом своих мучителей, оклемавшийся Михалыч пытался выбраться из заточения. Это в планы участников похоронной процессии не вписывалось.

— Никак очухался? — не веря своим глазам и ушам, Леонид стал разбирать беспорядочно наваленные мешки.

— Давай выпустим его. Пускай шурует на все четыре стороны. Не будем брать грех на душу, — предложил перепуганный Василий.

— Ага, а он прямой наводкой — в ментовку. Давно не сидел? Помоги лучше, пока со страху в штаны не наложил.

Братья разбросали завал, и кричащий дергающийся баул грохнулся с телеги на землю.

— Чего рот разинул? Разворачивай лошадь! Мы его сейчас телегой задавим. Там картошки около тонны, — прикрикнул на меньшого Леонид.

Коня старались водить так, чтобы на мешок попадало не только колесо, но и копыта. Разворачивали лошадь несколько раз. Позже, при вскрытии, врачи не обнаружат у потерпевшего ни одной целой кости. Лишь когда прекратились крики, стоны и шевеления, братья открыли мешок смерти. Замершее в агонии лицо убедило их, что больше Михалыч не «воскреснет».

— Снимай с него одежду, закопаем здесь, — приказал Леонид, подыскивая подходящее место.

— Ничего не получится, мы лопату забыли, — переворошив телегу, сказал брату Василий.

— Заталкивай назад, а шмотки зароем под кустом у речки.

Волчьими тропами перебравшись через границу, могильщики остановились у ближайшего к дороге дома и попросили лопату.

Заполучив орудие труда, они направились в лесок, за околицу. Их не смущало присутствие лю-

дей. Хотелось лишь поскорее избавиться от трупа. Пустой мешок забрали с собой — в хозяйстве пригодится.

Но не пригодился. Их взяли той же ночью. Чтобы срубить новый сарай, матери теперь придется обратиться к чужим людям. Когда родные сыновья вернутся на свободу и смогут построить, он уже матери будет не нужен — вряд ли доживет.

* * *

ОТ РЕДАКЦИИ: преступление из ряда «бытовых». Но удивляет жестокость, с которой совершено убийство. На что рассчитывали преступники? Что все сойдет с рук? Тогда действовали бы более предусмотрительно. А может, одурманив остатки мозгов, не отдавали отчета в своих действиях? Так это только отягощает их вину.

(Окончание. Начало в №46.)

Пока мы спускались в лифте, мне еще дважды дали в...

Добавить комментарий