Трое хабаровских парней аккурат перед Святой Пасхой, будучи в хлам пьяными, надругались над пожилой родственницей лучшего друга, а затем, чтобы не отвечать за содеянное, размозжили несчастной голову тремя силикатными кирпичами, но, как говорил великий Сократ, «все тайное становится явным».

Совсем отмороженная шпана

Антон Герасимов, Дмитрий Савельев и Артем Шмаков относились к той весьма распространенной категории шалопаев, что живут одним днем и коих в любом городе или поселке, как говорится, хоть пруд пруди.

Как заметил однажды местный участковый, который частенько устраивал парням невообразимые головомойки, «у них пионерская зорька в задницах до сих пор играет».

Парни жили в частном секторе, где все друг друга хорошо знают, ходили в одну школу, в один класс и во время весеннего призыва, перед началом которого им исполнилось по восемнадцать, в один день получили повестки явиться такого-то числа в районный военный комиссариат (их решено было призвать в ЖД-войска).

Соседи, узнав об этом, вздохнули, как принято говорить, с облегчением, ибо эта троица к этому времени многих, что называется, достала. Физически и морально. Герасимов, например, к восемнадцати годам имел за плечами условную судимость за хулиганство. Савельев за понуждение к действиям сексуального характера тоже имел условный срок. А Шмакова за его дурацкую выходку в отношении соседей (кидался камнями и причинил легкий вред здоровью) поставили на учет в милиции. Помимо этого у каждого из парней за плечами имелось еще немало криминальных грехов, которые они, разумеется, скрывали. Кроме того,

у них были ершистые характеры и явное небезразличие к крепким спиртным напиткам. Причем, если быть объективными до конца, пили и бузили наши антигерои, как правило, «от души», то есть, говоря другими словами, напивались до чертиков, а дальше — море по колено.

С того момента, когда приятелям вручили повестки, до дня «Х», когда им надлежало явиться на призывной пункт, должна была пройти без малого неделя. И все эти дни Антон, Дмитрий и Артем беспробудно пьянствовали и дебоширили, ибо, по их мнению, повод был стопудовым.

«Хотим повзрослеть!»

Неизвестно, что заставило парней переступить черту, которая отделяет добро от зла. Может быть, избыток алкоголя в крови, ощущение превосходства над другими или чувство вседозволенности. Все это, помноженное на тупость, сильно возбудило парней. Однако обо всем по порядку.

…В тот день Герасимов, Савельев и Шмаков сидели в местной закусочной — обычное дело: выпили, разговорились. Тема была одна — армия. Каждый пытался изобразить из себя этакого матерого волка, крутого парня, прошедшего огонь и воду. Когда открыли второй пузырь водки, к ним подсел Степан Романушенко, с которым они дружили с первого класса. Правда, мать Степана — Антонина Яковлевна — от этой дружбы была, мягко говоря, далеко не в восторге.

Степа был одного с ними года рождения, но, в отличие от лихой троицы, не бедокурил, пил, как правило, в меру, хорошо учился. Благодаря своей врожденной усидчивости, а также целеустремленности он блестяще окончил десятилетку и поступил на первый курс института, что дало ему отсрочку от армии. Соседи до сих пор ломают головы: что могло связывать его с этими отпетыми хулиганами (Герасимовым, Савельевым и Шмаковым)? Но сия тайна так и покрыта мраком. Досконально известно лишь одно: Степан от этой дружбы ничего не имел.

…Спустя примерно час теплая компания перекочевала в дом Романушенко, как говорится, «в гости на огонек», где застолье продолжилось. Гулеванили уже почти два часа, когда пришла Степанова родительница. Она была немного подшофе. Одарив пьяных в сосиску друзей сына презрительным взглядом, она напомнила отпрыску, что сегодня у него поезд (Степан учился в другом городе), после чего проследовала в свою комнату и прилегла на кровать отдохнуть.

Когда вся водка была выпита, парней потянуло на подвиги. Но Степан вежливо отказался пойти с ними и остался дома, а остальные пошли бродить по улице. Всем хотелось любви и ласки, но ни одна из повстречавшихся им на пути девушек не пожелала составить им компанию. В конечном итоге Герасимов предложил кого-нибудь изнасиловать.

— Верно! — засиял, будто начищенный гривенник, Савельев. — Докажем, что мы — настоящие мужики!

Шмаков икнул и поддакнул.

Страшный вечер

Антонина Яковлевна Романушенко в тот вечер сильно переборщила, ибо после того, как проводила сына на вокзал, зашла к соседке отметить это дело. Если быть точными до конца, она была уже практически никакая.

Герасимов, Савельев и Шмаков, которые по-прежнему шарахались вдоль по улице, видели, как Антонина Яковлевна вернулась домой. Пойти бы парням спать… Но алкоголь продолжал требовать от молодых организмов удовольствий.

— А давайте ее «оприходуем», — предложил Шмаков. — Она пьяная в дупель — ничего не поймет, никого не узнает. Больше, я думаю, никаких подходящих по возрасту «развлечений» нам сего­дня не светит…

Приятели не возражали.

Попасть в дом Романушенко не составило особого труда — входная дверь оказалась незапертой. Мать друга лежала в спальне на кровати и мирно похрапывала. Но едва парни склонились над ней, резко подскочила.

— Кто здесь?

Вместо ответа ее сильно ударили по затылку чем-то весьма тяжелым. Потом еще и еще…

Падая, Романушенко прилично приложилась затылком о край стола и тотчас потеряла сознание. А когда пришла в себя, то уже лежала на кровати, а парни стояли вокруг наготове. Дабы поменьше дергалась и не мешала «процессу», руки и ноги Антонины Яковлевны привязали к металлическим спинкам.

— Вы что, ироды? Я же на вас в милицию заявлю…

— Молчи, тетка, а то хуже будет, — Герасимов деловито достал из кармана брюк пачку презервативов и раздал приятелям.

Чтобы женщина больше «не вякала», Савельев поднес к ее лицу дымящийся окурок, угрожая воткнуть его в глаз.

Парням явно хотелось, но всем страшно не повезло. То ли из-за выпитого, то ли еще почему, но потенция у всех троих понизилась до нулевой отметки и, как ни старались... хоть плачь, в самом деле.

Рассвирепев, парни с досады переломали и перевернули в доме всю мебель и выбили стекла.

Шибко расстроившись, приятели решили заглушить свое горе водкой и распили еще бутылочку. После чего в их затуманенные алкоголем буйные головы стали закрадываться нехорошие мыслишки. Ситуация, как считал каждый из них, требовала весьма определенных действий. Первым о том, что вызрело под черепушкой, вслух высказался Герасимов.

— Раз ничего не получилось — давайте оприходуем ее другим способом, — предложил он друзьям.

Друзья, ясное дело, согласились сразу, ибо сами давно хотели того же, да признаваться в этом друг другу как-то «стеснялись».

Пошарив по дому, они притащили в спальню отполированную за годы до блеска полутораметровую палку от швабры...

Как потом установят судмедэксперты, полутораметровая палка была введена в тело потерпевшей почти наполовину. Естественно, от такого «эксперимента» все, что могло внутри разорваться, разорвалось, вызвав обильное кровотечение. Дальше началась экзекуция.

…Удары следовали один за другим. Несчастную пинали ногами, били табуретом, потом кто-то принес с улицы три силикатных кирпича… В итоге парни превратили в крошево череп пожилой уже женщины. Кроме того, на теле потерпевшей были обнаружены множественные кровоподтеки и ссадины, два ребра оказались сломанными.

Приятели ушли, когда убедились, что Романушенко мертва. Перед уходом подожгли дом. Они были уверены, что их не вычислят. «Никто на нас даже не подумает, — уверял Дмитрий. — Улик нет!»

Хлопоты, впрочем, оказались пустыми, а надежды напрасными — уже на следующее утро опера, получившие жесткое указание от руководства — найти и обезвредить преступников, — их повязали, ибо дом Романушенко не сгорел, поскольку соседи проявили бдительность и вызвали пожарных, а потому на месте преступления эксперты нашли не только орудия убийства, но и «пальчики» душегубов. Мало того, насильники хмыри наследили на полу — оставили кровавые отпечатки подошв ботинок.

Позднее раскаяние

Попав в СИЗО по обвинению в насильственных действиях сексуального характера и убийстве, парни (видимо, разобидевшись) восприняли арест в штыки, всем без разбору хамили и признавать за собой вину отказались категорически, как и отвечать на какие-либо вопросы следователя.

Раскаяние пришло, когда трио поняло, какие крупные неприятности им уготованы и что впереди — туман без просвета. Надеясь, что им скостят сроки, парни стала давать показания. Правда, в их показаниях концы с концами не сходились: все события они излагали с некоторой корректировкой в свою, разумеется, пользу. Причем в суде, как это нередко случается, парни, что называется, «прозрели» и отказались и от этих показаний. Так и заявили, мол, не признаем ни одного пункта из предъявленного нам обвинения. Но юноши нежные сильно наследили и доказательств, собранных следствием, оказалось вполне достаточно, чтобы суд согласился с доводами гособвинителя. А потому подсудимые получили то, что получили.

Кстати, психиатрическая экспертиза признала всех троих абсолютно здоровыми и вменяемыми. То есть насиловали и убивали они, контролируя свои действия.

По «пятнашке» каждому

Поскольку каждый из парней имел недвусмысленные намерения, подавлял сопротивление потерпевшей, пытался ее изнасиловать, издевался на ней и нанес несчастной «травмы, несовместимые с жизнью», подсудимые были признаны виновными и путем частичного сложения сроков получили по пятнадцать лет лишения свободы. После чего Герасимов, Савельев и Шмаков вместо того, чтобы отправиться бодрым шагом Родину защищать, с этим решением суда поехали под конвоем в колонию строгого режима куда-то под Магадан, чтобы, значит, пополнить ряды «пацанов (а может, причем скорее всего — и «петухов») по жизни».

Во время всего отмеренного судом срока хмельного каждому из них теперь не придется брать в рот ни капли. Кстати, выйдут на волю они в возрасте Иисуса Христа, причем в один день, поскольку ни одна из кассационных инстанций (в том числе и Верховный Суд РФ) приговор не изменила.

Ян Черняк до сих пор считается одним из самых успешных резидентов советской разведки...

Добавить комментарий