Обезумевший алкоголик без причины лишил жизни двоих молодых людей.

Задержание преступника походило на штурм окопавшегося террориста. Трещали, срываясь с петель, двери, вылетали стекла. Каково же было удивление оперативников, когда перед их взором предстал хиленький, дряблый, убогий мужичонка лет тридцати, едва стоявший на ногах. Хотя это именно он поверг в ужас все здравомыслящее население небольшого городка Минской области.

* * *

Трофим Фокин по кличке Клоп мало того, что гадил вокруг себя, так еще отравлял жизнь окружающим, которые только от одного его присутствия шарахались, как черт от ладана.

Еще в детстве Фокин распял бездомную кошку, приколотив ее гвоздями к косо сбитому кресту, и облил керосином. Потом на большой перемене он совершил экзекуцию перед ошеломленными сверстниками, поднеся спичку к влажной шерсти. Говорят, у завуча от увиденного случился инфаркт. Узурпатора в тот же день поставили на учет в детскую комнату милиции. С тех пор у Фокина завязалась крепкая «дружба» с работниками правоохранительных органов. Вылилась она в общей сложности одиннадцатью годами лишения свободы разных режимов.

Нигде не работая, Трофим все же как-то умудрялся не только сводить концы с концами, но и почти каждый день входить в состояние алкогольного транса. Он частенько угощал страждущих похмельной влагой, демонстрируя перед их голодными очами пухленькие пачки купюр родного нацбанка.

Когда сбережения заканчивались, Фокин куда-то пропадал, а через недельку-другую вновь появлялся с полными карманами наличности.

* * *

— Фокин, чтобы я тебя последний раз на территории видел, — встретил как-то собутыльника кочегар местного санатория. — Меня в ментовку уже два раза вызывали.

— Не дергайся. Поскачут да и успокоятся, — осадил кочегара дружок.

А волноваться повод был. Пару дней назад Трофим под видом сантехника (даже газовый ключ для правдоподобности прихватил) проник в один из корпусов. Пользуясь временным отсутствием отдыхающих, он в нескольких комнатах аккуратненько навел шмон. Уже за третьей дверью вор ликовал, держа в руках перевязанную тесемкой пачку денег. Помимо родных, там оказалось немного «зелени» и чуток «России». Деньги были пропиты еще не все, так что друга успокоить, чтобы не проболтался, есть чем. Да и не сдал бы его товарищ. Кто ж кусает кормящую, а тем более поящую руку?

— Пошли лучше пропустим по малой. — Трофим похлопал кочегара по плечу.

Ну как тут откажешься? Немного погодя друзья расположились на веранде у Фокина за дружеской беседой, периодически смачивая мозги да язык крепленой жидкостью.

— А я знаю, кто у полячки деньги умыкнул. — Дружок поднял корявый неразгибающийся палец. —Твоих, Трофим, рук дело. Зуб даю.

— Что ты мелешь? Да разве стану я гадить у своих? Помалкивай лучше, а то ментов накличешь. — Хозяин хоть и испугался, но виду не подал.

— А ведь менты про тебя спрашивали. Если бы я сказал, как ты у меня газовый ключ брал, уже бы нары пролеживал. Так что ты у меня вот где, — гость сжал и потряс грязным кулаком.

— Да пошел ты! — Фокин встал и отправился «до ветру».

Уже застегивая брюки, он обратил внимание на кусок ржавой арматуры. Наклонившись, он вырвал из земли и стукнул пару раз о бетонное крыльцо — ничего, крепкая. Возвращаясь за стол, не пряча, бросил находку на табуретку.

Разговор продолжился после очередной порции спиртного. Старую песню о краже из санатория завел опять же кочегар:

— А хочешь, я докажу...

Договорить он не успел. Точный удар в грудь ногой сшиб его с табуретки на пол. Сверху посыпались удары арматурой — по голове, ребрам, спине.

— Меньше знаешь — лучше спишь, — заключил Фокин, отбрасывая в сторону железку.

Собутыльник еще был при жив, хотя уже находился без сознания. Отдышавшись, Трофим схватил товарища за ноги и поволок прочь со двора, бросив под ближайшим забором. Там его и подобрала милиция.

Но если санаторного кочегара на «свежие дрожжи» развезло уже после второй рюмки, то у Фокина, что называется, было «ни в одном глазу». Нужна была добавка. Деньги — не вопрос. Вопрос — подходящая компания. Один он пил редко. Не последнее место занимал обязательный компонент любой пьянки — «а поговорить?»

* * *

Несмотря на самый разгар рабочего дня, компания подобралась быстро. Возле продовольственного магазина в поисках опохмелки страдали трое недорослей-переростков. С такими Клоп был особенно разговорчив. Ведь с ними можно было похвастаться своим красочным уголовным прошлым.

Расположившись на берегу маленькой речушки, Фокина слушали, пока не иссякло спиртное. Выцедив до капли остатки, собутыльники потеряли всякий интерес к навязавшемуся меценату и, демонстративно отвернувшись от оратора, стали обсуждать более насущные проблемы. Такой поворот событий не входил в планы захмелевшего Клопа. Необходимо было выставить на показ свое «я».

— Сейчас любого из вас завалю одной левой, — сказанул Трофим, ожидая, что собутыльники из-за уважения к его благодеянию мгновенно с этим согласятся.

— Заткнись! А то раздавлю как клопа двумя пальцами. — Самый крупный из троицы рассмеялся собутыльнику в лицо.

Слово «клоп» у разошедшегося драчуна вызвало гнев. Словно цепной лес на команду «фас», Фокин вскочил на ноги и бросился на обидчика. Но не тут-то было. Сраженный увесистой оплеухой, Трофим покатился по траве. Скорее по инерции он поднялся на ноги и тут же опять покатился по траве, шлепнувшись в прибрежную грязь. Друзья же демонстративно покинули место посиделок.

* * *

Пустынными улочками добрался Фокин до дома. Алкоголь постепенно отпускал, оставляя место злости и жажде мести. Наспех переодевшись. Трофим допил остатки утренней попойки, сунул в карман охотничий нож и двинулся на поиски новых приключений. Его нутро требовало реванша.

К разочарованию Клопа, подступы к магазину были пусты. Не оказалось соперников и в ближайших подворотнях и беседках. Мстителю ничего не оставалось, как направить свои стопы в ближайший бар и залить образовавшийся душевный вакуум новой порцией «горячей прозрачной крови».

Некогда один восточный философ, врач и ученый, хорошо изучивший и описавший степени алкогольного опьянения, говаривал, что увлекающийся спиртным человек проходит четыре животных стадии. Вначале он павлин — так же пыжится. Затем — обезьяна. Потом уподобляется льву. Он самонадеян, дерзок, уверен, что самый сильный. Наконец, превращается в свинью. Фокин в тот вечер за считаные секунды превратился из павлина во льва, непредсказуемо меняя звериные замашки.

Хватив очередную дозу, Клоп вдруг пришел к выводу, что, оказывается, буфетчица – очень даже ничего. Напрочь позабыв о своих обидах, он решил освободить душу для чего-нибудь светлого, романтического. Его совсем не волновало, что девушка на десяток лет младше. Он не принял во внимание также то, что с давно небритой физиономией, в мятых, штопаных штанах и запахом падали изо рта и псины от тела, он просто противен. Только алкоголь взял верх.

Глупо улыбаясь и шатаясь, Клоп направился к стойке.

— Можно угостить вас мороженым, красавица? — Фокин налег на стойку, расточая вокруг себя удушающее зловоние.

— Извините, я на работе. Не имею права принимать угощения от покупателей, — девушка постаралась любезно отделаться от навязавшегося кавалера и даже отошла подальше.

— Выбери себе самое дорогое. Я угощаю. — Клоп движением заправского гуляки вытащил из нагрудного кармана серьезную купюру, повертел на вытянутой руке и звучно шлепнул на пластик стойки.

— Я сказала — нет! — на этот раз продавщица была более категорична.

За происходящим наблюдали двое молодых парней, единственные посетители бара в это время.

— Оставил бы ты ее, мужик. Садись, допивай свою водку.

— И кто это вякнул? — Клоп медленно повернулся в сторону зала.

— А хоть бы и я. — Парень вдвое превосходил Фокина по всем параметрам.

Завалить хиляка ему не составило бы большого труда, поэтому он смело пошел навстречу оборзевшему посетителю. Не дойдя пару шагов, парень заметил, как в руках у хлюпика блеснул огромный нож. Попятившись назад, он зацепился за стул и спиной приземлился на стоящем сзади столе. Этой заминки оказалось достаточно, чтобы обезумевший Клоп подскочил к жертве и по самую рукоятку загнал тесак в грудь своего обидчика. Удар пришелся в самое сердце. Смерть наступила мгновенно. Все это произошло на глазах у потерявшей дар речи продавщицы и второго парня.

— Ну что, щенок, ты тоже что-то ска-зать хотел? — ухмылялся Клоп, вытирая окровавленный нож о белоснежную скатерть.

Приятель с перепугу что-то пробурчал, судорожно выискивая пути к отступлению. Но все было тщетно — другого выхода не было. На «авось» парень ринулся к входной двери, но на полпути был сражен смертельным ударом в живот.

— Кому скажешь, прирежу, как курицу, мочалка. — Клоп повертел окровавленным ножом перед носом у дрожащей от страха девушки, не спеша допил остатки спиртного и покинул заведение.

На улице к Фокину вернулся рассудок. Поняв, что за такое придется отвечать на всю катушку, он стремглав бросился в свое логово, забаррикадировал в доме все двери и окна мебелью и заперся на кухне. Когда Клоп увидел возле дома работников в форме, он включил на кухне газ, выдвинув ультиматум с угрозой подорвать себя вместе с домом.

* * *

P.S. Оригинальную систему защиты выбрал для себя убийца. Оказывается, он шел по улице и тут услышал голоса из космоса, что надо кого-то убить. Зашел в бар. Те же голоса указали, что здесь находится именно тот, кто надо. Только зря Клоп старался, выбрав модную нынче тему. Стационарная судебно-психиатрическая экспертиза признала обвиняемого вменяемым.

(Окончание. Начало в №48.)

— Меня нельзя трогать, — поспешно произнес...

Добавить комментарий