Скандал в публичном доме

Глядя в холодную бесцветную пустоту глаз этого немолодого инженера, тридцатилетняя Магда Сворачкова, проститутка из пригорода Линца, испытала подлинный ужас. Она хорошо запомнила тот вечер, когда ее на пару часов «купил» седовласый импозантный господин с властными манерами. Обычно почтенные пожилые австрийцы «пользовали» симпатичную блондинку, приехавшую в Австрию на заработки из чешского городка Злин, со всей буржуазной «добропорядочностью», на какую были способны — «работа» с ними была традиционной и пресной, как чашка недорогого кофе с венской булочкой. Но этот седовласый пришелец, выложивший за два часа секса триста законных евро, хотел получить от Магды все, что только желала его извращенная, больная фантазия. Он приволок с собой чемоданчик, в котором в педантичном порядке лежали разнообразные сексуальные игрушки. Клиент пользовался ими с прямотой деревенского кузнеца, кующего раскаленное железо, — живое женское тело было для извращенца куском плоти, из которого нужно было извлечь удовольствие, неважно какой ценой.

Вспомнив нестерпимую боль, которую оставил на «память» о себе пожилой извращенец, Магда решила, что на этот раз она не доставит ему этого удовольствия — пусть он поищет себе другую натуру.

Улыбнувшись «господину Францу» (так он представился), Магда выскользнула в соседнюю комнату и со слезами на глазах стала упрашивать бармена Йорга (бармен одновременно выполнял и функции сутенера) освободить ее от предстоящей участи.

Йорг, старательно вытирая стаканы, недоволь-но выслушал плаксивый лепет пышнотелой чешки, соображая, каким образом объяснить солидному господину внезапный отказ приобретенной им проститутки. Но делать было нечего — Магда категорически не желала удовлетворять немолодого клиента, и Йорг, зажав триста евро в потной ладони, решительно направился в соседнюю комнату.

Внимательно выслушав бармена, Франц Фогель (так на самом деле звали бывшего инженера-электрика, пожелавшего воспользоваться услугами проститутки) пришел в ярость. Он ругался последними словами, обещал Йоргу, что обратится в полицию, пожалуется мэру курортного города, где «практиковал» Йорг со своими шлюхами, наконец, напишет в газету.

Бармен с каменным лицом слушал разошедшегося старикана, мысленно подсчитывая убытки, которые может понести заведение, в случае, если возмущенный клиент в действительности попытается реализовать хотя бы одну из обещанных угроз.

Перепугавшийся сутенер еще не знал, что пройдет совсем немного времени, и лицо этого импозантного господина с холодным насмешливым взором будет смотреть со страниц большинства газет, выходящих как в самой Австрии, так и далеко за ее пределами. И на то были свои весьма убедительные причины — у рядового посетителя загородного публичного дома на протяжении долгих лет имелась жуткая, извращенная, не умещающаяся в голове фамильная тайна.

Неблагодарные дети

Сунув возвращенные деньги в свой карман, Франц выскочил из увеселительного дома в состоянии бешенства. Он не мог понять, как эта дешевая шлюха, приехавшая в его страну бог весть откуда, могла отказать в том, в чем Францу не смели отказывать даже родные дочери!

Запрыгнув в машину, Фогель бросил чемоданчик с искусственными членами и прочими приспособлениями на заднее сиденье и вдавил педаль в пол. Он мечтал как можно быстрее добраться домой и спуститься в свой любимый подвал, где его «ждали» дочь Катарина и внучка Аннетта, являющиеся «по совместительству» и сексуальными рабынями свихнувшегося отца и деда.

Через полчаса машина бывшего инженера-электрика, пользующегося у населения тридцатитысячного Амштеттена непререкаемым авторитетом, въехала во двор живописного дома, обнесенного высоким забором.

Франц, зажав чемодан подмышкой, с силой захлопнул дверь автомобиля и быстрым шагом направился в сторону отдельного входа, где за целой батареей дверей на протяжении множества лет жила его жуткая тайна.

Фогель не сомневался, что верная супруга Мария даже не спросит, где он был в столь позднее время. Франц и Мария, по мнению большинства горожан, вполне благополучная и уважаемая супружеская пара, уже давно только изображали из себя любящих заботливых супругов.

Впрочем, понять, что на самом деле происходит внутри этой не совсем обычной, хотя и вполне обеспеченной и по-своему счастливой семьи, было не так-то просто.

Дело в том, что много лет назад в семье рядового инженера-электрика Франца Фогеля случилось несчастье — его восемнадцатилетняя дочь Катарина внезапно исчезла. Убитый горем отец сообщил полиции, что Кати давно интересовалась деятельностью одной из религиозных сект, которая, судя по всему, и сбила ее с толку, уведя за собой.

Впрочем, отец не очень настаивал на поисках пропавшей дочурки, дав ясно понять, что выбор детей следует уважать, даже в том случае, если он тебе абсолютно не по вкусу. Судя по всему, полицейское руководство заштатного австрийского городка очень хорошо понимало моральные принципы инженера-электрика: в австрийской полиции (как и в полиции других стран) работает немало заботливых отцов, уважающих моральный выбор своих чад.

Так что внезапно исчезнувшую Катарину никто особо и не искал. А вскоре, словно подтверждая то, что девушка жива и даже неплохо себя чувствует, на пороге дома четы Фогель стали появляться подброшенные дети.

Это напоминало сюжет некоего сентиментального романа, повествующего о семейных тайнах давно прошедших лет: бежавшая дочь, безутешные родители, детки-подкидыши. Но даже после этого неожиданного поворота «мужественный» отец, умеющий находить общий язык с чиновниками любого уровня, сумел убедить окружающих, что и на этот раз ничего страшного не произошло: дескать, это их внутрисемейное дело, небольшая проблема, которая будет решена общими усилиями.

Трудно сказать, что думали жители провинциального городка, знающие чету Фогель много лет, но, судя по всему, они вместе с местной полицией были чрезвычайно озабочены неприкосновенностью личного пространства каждого члена общества, которое можно нарушить только с соизволения суда и согласия самого гражданина. А уважаемая чета Фогель, судя по всему, этого явно не желала.

Так что в течение нескольких лет «личное пространство» почтенного семейства усердно пополнялось сиротками, которых бессердечная Катарина привозила откуда-то из «прекрасного далека» и регулярно оставляла на пороге отчего дома.

Надо отдать должное почтенному главе семейства господину Фогелю — никого из детей он не оставил без своего попечения, не сдал в приют, не отдал для усыновления в чужие немилосердные руки. А ведь мог бы, очень даже мог — ведь у всех на слуху случаи, когда родители, обманутые бессердечными детьми, навсегда разрывают с ними отношения.

Но заботливый папаша Франц и его супруга усыновили подброшенных детишек и стали воспитывать их в духе добропорядочности, справедливости и уважения к законам страны, благодаря которым их личное пространство было надежно защищено от посторонних посягательств. Надо полагать, последнее установление особенно радовало бывшего инженера: ведь благодаря этому, всеми уважаемый инженер-электрик в течение 24 (!) лет, вырыв под домом «комфортабельный» подвал, насиловал и истязал свою дочь, родившую от отца-изверга семерых детей!

И в этот вечер разъяренный Франц, отвергнутый приезжей проституткой, спешил спуститься в подвал, под сводами которого никогда не раздавалось слова «нет», «не могу», или «не хочу». Это наверху, там, где сиял свет и существовал относительный семейный покой, Франц искусно изображал из себя строгого, но заботливого дедушку, который всеми силами пытался исправить ошибки сбившейся с пути дочери. Здесь же, под бетонными сводами собственноручно устроенного бункера (впрочем, Франц только разрабатывал проект подвала, а его стены возводила дочь-пленница, которая поначалу жила в крохотной подвальной комнатке вместе с тремя детьми, рожденными от отца), он был царь и бог, владыка и повелитель, который миловал и наказывал, даровал жизнь и смерть.

Спуск в темноту

Трудно сказать, каким образом рядовой инженер-электрик, не имеющий явных психических отклонений, хотя и выросший в неполной семье (мать растила Франца одна), но вполне в нормальной среде, дошел до того, что сделал из родной дочери сексуальную рабыню и запер ее в подвале — психиатры, исследовавшие Франца, вынуждены были признать, что этому факту нет «логического объяснения».

Сам Фогель на суде всю вину взвалил на жену, которая в один момент стала для него «сексуально непривлекательной» — как объяснил Фогель, «Мария была чересчур жирной».

Дочери Катарине в этот момент исполнилось 18 лет — надо полагать, на фоне стареющей и полнеющей матери она выглядела намного лучше.

К своим восемнадцати годам девушка, имевшая несчастье родиться в семье монстра, подвергалась неоднократному насилию — по ее словам, отец стал «практиковать» секс с дочерью, когда Катарине едва исполнилось десять лет.

Когда же Кати достигла восемнадцатилетия, маньяк-папаша решил, что дочь должна обитать в подвале — Францу требовалась не рядовая сексуальная наложница, а настоящая рабыня, которая будет повиноваться малейшему движению его пальца. Воспользовавшись моментом, когда жены не было дома, Франц опоил дочку снотворным, затащил в подвал (это была комната размером пять на пять метров), приковал к трубе и стал спускать с поводка только тогда, когда ему требовался секс.

В таком положении — избитая, голодная, прикованная к трубе — девушка провела целых девять месяцев. Надо полагать, условия содержания этой необычной пленницы в самом центре благополучной Австрии были куда более жестоки, чем содержание в камерах у некоторых африканских стран, известных своим немилосердным отношением к заключенным.

Но и после того, как Катарина родила от отца первенца, суровый папаша не намного облегчил ее жизнь. Правда, ошейник был снят, но все остальное осталось по-прежнему — девушка сидела в подвале, летом изнемогая от жары и задыхаясь от нехватки воздуха. Когда Катарина родила третьего ребенка, отец-истязатель решил, что она заслуживает более «комфортных» условий существования и стал расширять ее жилище.

Инженер по образованию, Франц спроектировал подземный бункер для дочери: теперь ее жилище состояло из двух спален и комнаты для душа. Впрочем, это жилище оказалось не слишком удачным: летом воздуха было так мало, что пленники буквально задыхались и мечтали только об одном — чтобы поскорее наступила зима. Тогда в так называемых комнатах становилось полегче, хотя даже среди зимы по стенам бункера стекала вода, словно в средневековых темницах: сказывалась плохая вентиляция.

В течение первых девяти лет Катарина родила четверых детей. Понятно, что в таких нечеловеческих условиях дети рождались не совсем здоровыми, и однажды новорожденному малышу Антуану понадобилась срочная ме-дицинская помощь. Малыш, которому едва исполнилось три дня, вследствие недоразвитости органов дыхания задыхался, его нужно было срочно поднимать на поверхность и показывать врачам.

Но отец и одновременно дед Франц воспротивился желанию дочери — боялся разоблачения.

Плачущая Катарина металась по своему узилищу, держа крошечного малыша на руках, умоляя Франца вызвать врача. Но он только молча качал головой — нет, нет, и нет!

"Мальчик скончался

Франц дождался, когда тело сына-внука превратится в пепел, сгреб пепел в пакет и вынес его в сад. Оглядевшись по сторонам, растянул горловину пакета и на ходу стал высыпать пепел на землю. Черно-серая зола тонким слоем устилала присыпанную листьями почву, легкие порывы ветра поднимали ее в воздух и уносили прочь. Через десять минут от тела не осталось и следа — только память и нечеловеческая боль, которая сжигает Катарину по сей день.

Хотя эта внезапная смерть заставила маньяка изменить отношении к своим детям — вскоре Франц придумал, как можно извлечь их из подвала, не освобождая «главную» пленницу.

На щите хладнокровия

Пытка Катарины растянулась на целых двадцать четыре года — она попала в подземную темницу, когда ей едва исполнилось 18. Увидеть дневной свет Катарина смогла только сорокадвухлетней женщиной.

За все эти годы Катарина Фогель родила от отца семерых детей. Троим из них повезло больше — Франц освобождал из темницы тех, кто по каким-то причинам заслуживал его «милости». Впрочем, как выяснилось позже, эти счастливцы были непоседливее, живее, чем другие — дети кричали, рыдали, шумели, и Фогель боялся, что их услышат соседи или случайные люди. Легче было перевести малышей «наверх», в дом, выдав за детей, подброшенных Катариной.

Трюк удался — трое из семерых детей Катарины стали полноценными детьми Франца и Марии, они жили в доме своего отца и деда на положении приемышей. А трое других ребятишек так и остались жить в глубине подвала: подвал был отделен от жилых комнат восемью дверями, пять из которых оснащали кодовые замки, а три были напичканы электроникой.

В подвале было темно и сыро, комнаты в отсутствии хозяина освещались электрической лампочкой, матери и детям порой приходилось отбиваться от целого полчища крыс, считающих логово Франца своим домом.

По истечении времени условия существования пленников несколько «улучшились» — «заботливый» отец принес детям телевизор и подключил радио.

Надо полагать, девятнадцатилетняя Анетта, рожденная в подвале дочь Катарины, должна была заменить стареющую мать и стать сексуальной рабыней отца и деда. Но этого не случилось: девушка внезапно заболела, и «заботливый» маньяк решил отвезти ее в больницу и показать врачам. Чтобы обезопасить себя, Франц заставил написать Катарину записку, в которой сообщалось, что это ее дочь, и содержалась просьба о помощи.

Но доктор, осматривающий девочку, внезапно заподозрил неладное, и попросил Франца привезти к нему мать заболевшей пациентки: дескать, надо уточнить характер заболевания.

И маньяк «дал слабину» — помчался за дочерью, которая двадцать четыре года сидела взаперти. Надо полагать, Франца подвела излишняя самоуверенность. И это неудивительно — стареющему маньяку в течение четверти века удавалось обманывать всех: жену, соседей, друзей, родственников, полицию, сослуживцев. Он был уверен, что и этот «трюк» сойдет ему с рук.

Но не сошел: доктор разговорил Катарину, которая призналась в том, что она и есть та самая «примкнувшая к секте» беглянка, на самом деле живущая в подвале долгие годы.

После этого признания Франца Фогеля арестовали, началось следствие, волны грандиозного скандала разошлись по всем свету.

Совсем недавно невиданного доселе преступника приговорили к пожизненному заключению. Семидесятитрехлетний маньяк, сидя в тюрьме, расположенной в здании бывшего женского монастыря, будет до конца жизни читать книги, играть в теннис и смотреть телевизор, размышляя о своей «уникальной» судьбе.

А то, что она уникальна, можно не сомневаться — «благодаря» Францу люди в очередной раз убедились, что пределу человеческой низости не существует.

Это пропасть — бездонная и бесконечная.

(Все имена и фамилии изменены.)

не понравилось

понравилось

Добавить комментарий

|

	Автор *: Адрес электронной почты: Комментарий*: Код проверки*:
	Поля, отмеченые звездочкой *, обязательны для заполнения.