Один из лидеров знаменитой «Красной капеллы» Анатолий Гуревич был единственным из более чем трехсот антифашистов, которых причисляют к «Красной капелле», дожившим до того дня, когда на экраны вышел сериал «Красная капелла». В этом фильме он выглядит не лучшим образом. В фильме есть серьезные неточности. Агент «Кент» (оперативный псевдоним Гуревича) не остался после войны во Франции. Он вернулся в Союз. Как и другие члены «Красной капеллы», попал в лагеря, был освобожден после смерти Сталина. Но окончательно его реабилитировали лишь в 1991 году. Многие исследователи до сих пор считают его основным виновником провала «Красной капеллы».

ПИТЕРСКО-ИСПАНСКИЕ ГОДЫ

Анатолий Гуревич родился 7 ноября 1913 года в Харькове. В Питер приехал уже после революции, в 1923 году. Однако основные навыки будущего разведчика Гуревич приобрел еще в Харькове. В его семье говорили на идише, иврите, украинско-польском и русском языках. Отец Гуревича, провизор в аптеке, был связан с революционерами. В его доме был тайник большевиков, а в подвале изредка скрывались подпольщики. Так что большевики считали его сочувствующим новой власти.

Анатолий Гуревич закончил семь классов общеобразовательной школы и в 1929 году пошел работать на завод «Знамя Труда №2». Стал активным членом отряда Гражданской обороны и даже был направлен на курсы Ленсовета по подготовке специалистов ГО. По окончании которых его пригласили в штаб противовоздушной обороны при райсовете Нарвского района. Гуревичу еще не исполнилось 18 лет, а он уже стал инспектором и заместителем начальника штаба ГО ПВО района.

После 1 декабря 1934 года (день убийства Кирова) Гуревич принимал участие в подготовке похорон первого секретаря Северо-Западного бюро ВКП(б) и Ленинградского обкома. Во время которых кто-то из партийных деятелей отметил тягу будущего разведчика к языкам (как уже упоминалось, Гуревич с детства жил в многоязычной среде), и его направляют в Институт «Интурист», где Гуревич стал изучать французский, немецкий, испанский языки.

В 1936 году Гуревич и ряд его однокурсников подали заявления о направлении их в Испанию. К тому времени туда уже были направлены тысячи советских военных, а вот переводчиков явно не хватало. Заявления студентов «Интуриста» удовлетворяют, и Гуревич отправляется в Испанию.

Там он познакомился с Григорием Штерном, главным военным советником при республиканском правительстве и будущим начальником Главного управления ПВО СССР. Узнав, что молодой переводчик окончил курсы ГО ПВО, Штерн намеревался направить его по специальности. Но тут из центра пришло распоряжение срочно предоставить переводчика для Ивана Бурмистрова. Который позже станет первым советским военным моряком, удостоенным звания Герой Советского Союза.

Подводная лодка, принадлежавшая военно-морскому флоту Испании, которую должен был возглавить Бурмистров, находилась во Франции. Бурмистров и Гуревич были единственными русскими на подлодке, но испанцы прекрасно понимали, что без опытного командира им до Испании не добраться. Побережье их страны было плотно перекрыто сторожевыми катерами франкистов. Но Бурмистров сумел сделать чудо. Подводная лодка С-1, через Бискайский залив и Гибралтар, под носом вражеских сторожевиков пробралась в Картахену. А в дальнейшем принимала активное участие в гражданской войне. Правда, уже без Бурмистрова и Гуревича. Первый за тот проход получил звание Героя, а вот наградные листы на Гуревича где-то затерялись.

Затем было сопровождение каравана с золотом в Барселону, но уже на надводном корабле. Потом участие в нелегальном переходе советских и испанских летчиков через границу. В СССР Гуревич вернулся лишь в 1939 году. Переводчиком заинтересовались в ГРУ, где после всяческих чисток остро не хватало сотрудников для нелегальной работы.

НА ГРАНИ ПРОВАЛА

Сперва Гуревич пытался отказаться, заявляя, что ничего не понимает в разведдеятельности. Но если партия приказала… Гуревич полгода проучился в разведшколе в Москве, где его учили на радиста и шифровальщика. А потом был направлен к Леопольду Трепперу, уже успевшему легализоваться в Бельгии. Но миссия едва не провалилась, не успев начаться.

Гуревич выезжал из СССР по документам мексиканского художника через Финляндию. И надо же было такому случиться, что на границе в поезд вместе с пограничниками, в качестве переводчика, зашла бывшая сокурсница Гуревича по институту. «Мексиканский художник» с каменным лицом передал ей паспорт. Но девушка оказалась понятливой. Она не стала приветствовать сокурсника, сохранив его инкогнито.

Треппер рассчитывал оставить Гуревича в Швеции. В качестве торгового представителя. Но не срослось. По шведским законам филиал иностранной фирмы в той стране мог возглавлять лишь гражданин Швеции. Гуревич переехал в Бельгию, где легализовался под видом уругвайского бизнесмена Виссента Сиера. Уругвайский паспорт был изготовлен специалистами ГРУ в спешке и едва не привел к провалу. Когда Гуревич пришел в префектуру Брюсселя регистрироваться, выяснилось, что его паспорт всего на один номер отличается от паспорта другого «уругвайца», Карлоса Аламо. Под этим именем в Бельгии уже жил другой советский разведчик, Михаил Макаров. В те времена в Бельгии проживали всего два гражданина Уругвая. И хотя паспорт Аламо был выдан в 1934 году, а Сиеру – в 1936-м, почему-то оказалось, что эти паспорта идут один за другим. У Аламо был номер 4264, у Сиеры – 4265. Но в префектуре данным совпадением никто не заинтересовался.

По воспоминаниям Анатолия Гуревича, Леопольд Треппер, создавая коммерческую сеть для прикрытия разведывательной деятельности, ориентировался в основном на еврейскую диаспору. Так что Треппера в Брюсселе многие знали как еврея. Какое-то время это лишь помогало развитию сети. Но все изменилось в 1940 году. После того, как в Бельгию вошли немецкие вой­ска. Евреи стали повально покидать Бельгию. Вынужден был уехать в Париж Треппер, уже во Франции сделавший себе документы на другое имя и ставший Жаном Жильбером. Гуревич остался в Бельгии. На него замыкались многие агенты. Наверное, именно поэтому он и получил среди них кличку Маленький босс.

ЛЮБОВЬ И БИЗНЕС

Маргарет Барча жила в одном доме с Гуревичем в Брюсселе на улице де Луа. Незадолго до знакомства с разведчиком она потеряла мужа. Ее отец приехал в Брюссель из Чехословакии, которую Германия оккупировала годом ранее. Он был евреем и… миллионером. Как-то возвращаясь домой, Гуревич едва не споткнулся о плачущую на лестнице девушку. Оказалось, что та забыла ключи от квартиры и теперь не может попасть домой. В разведшколе Гуревича учили не только радиоделу, но и некоторым другим, специфическим навыкам. В частности, вскрывать замки подручными средствами. Он помог девушке попасть домой. Ну а потом завертелось.

Когда отец Маргарет собрался уезжать в США, его дочь заявила, что желает остаться с уругвайским бизнесменом. Отец не стал этому противиться. Более того, он передал своему зятю все свои коммерческие контакты в Европе. Именно поэтому фирма «Симекс и Ко», организованная Треппером и Лео Гросфогелем, смогла развернуться в серьезную транснациональную компанию и не просто прикрывать разведдеятельность, но и финансировать ее.

В то время неожиданно прервалась связь с сетью «Дора», которую возглавлял советский разведчик Шандор Радо. Он действовал на территории Швейцарии, но основные его интересы и источники были в Германии. Гуревич метнулся в Швейцарию, восстановил контакт, передал радиостанцию и новые шифры.

После начала Великой Отечественной войны почти вся европейская разведывательная сеть была ориентирована только на Германию. Именно оттуда требовалась информация. В октябре 1941 года прервалась связь с группой немецких антифашистов, под руководством Харро Шульце-Бойзена. В уже упоминавшемся в прошлой статье сериале «Красная капелла» восстанавливать связь с Шульце-Бойзеном отправился Треппер. Но на самом деле это сделал Гуревич. Имевший пропуска, по коммерческим интересам, по всем странам Европы. Он получил шифрограмму из Москвы, в которой перечислялись истинные имена агентов, их адреса, явки, пароли. Позже та шифрограмма сыграет роковую роль в операции гестапо под названием «Красная капелла».

В Москве не могли не понимать, что, передавая в шифровке подобные сведения о немецких антифашистах, они подвергают агентов серьезному риску. Но руководству СССР остро требовалась та информация, которую поставляла группа Шульце-Бойзена. И они пренебрегли безопасностью собственных агентов. Более того, они требовали все больше и больше информации. А за «красными пианистами», как называли радистов немцы, уже охотилась специальная зондеркоманда. Но пока не были расшифрованы шифровки «пианистов», сеть продолжала действовать. Более того, после того как Гуревич восстановил связь с Шульце-Бойзеном, в Москву поступила очень важная информация о планах немцев по наступлению на Кавказ и Сталинград. Благодаря этой информации Ставка сумела вовремя передислоцировать воинские подразделения.

В поисках справедливости

Но немцы бросили на поимку «пианистов» серьезные силы. В декабре 1941 года был запеленгован передатчик в Брюсселе. Арестованные разведчики на допросах молчали, да и ключа к шифровкам они не знали. Но к расшифровке перехваченных радиограмм были привлечены не только шифровальщики, но и ученые. В середине 1942 года шифр все-таки был раскрыт и немцы смогли прочитать перехваченные ранее шифровки. Моментально рухнула сеть Шульце-Бойзена. Затем последовали провалы по всей Европе. Руководители «Красной капеллы» перешли на нелегальное положение.

Гуревич с женой успели покинуть Бельгию и уехать в Марсель. Но вот новые документы сделать быстро не удалось. Вскоре семейство Сиера попало в руки гестапо. Через две недели после ареста Гуревича был задержан Треппер. И хотя Большой босс (как звали Треппера в среде советских разведчиков) прекрасно знал, что сдали его агенты гестапо, имевшиеся среди французских коммунистов, но обвинил он в этом почему-то именно Гуревича.

Но возникают вопросы: почему, сдав Треппера, Гуревич не сдал Шандора Радо? Почему остались на свободе многие из тех, с кем «Кент» устанавливал контакты? Вопросов много, а ответов нет. Остается лишь опираться на факты.

А факты таковы. Гуревич действительно включился в «Большую игру», которую гестапо вело совместно с Леопольдом Треппером. После побега последнего, Гуревич остался единственным поставщиком дезинформации в Москву. Как мы уже писали ранее, в Москве прекрасно знали, что «пианисты» «Красной капеллы» работают под контролем гестапо. Но немцы об этом не знали и продолжали гнать в Москву «дезу». И само собой, с Гуревича буквально пылинки сдували. А тот этим и воспользовался.

Сперва он добился того, чтобы Маргарет перевели в более приемлемые условия. А когда в апреле 1944 года у нее родился сын Мишель, Гуревич сумел добиться освобождения жены и сына. Их поселили на вилле Фридрихроде, где женщина близко сошлась с принцессой Изабел Руспули — женой сына итальянского короля. К тому времени Гуревичу удалось завербовать начальника зондеркоманды «Красная капелла» Хайнца Паннвица. Который сменил на этом посту умершего от рака Карла Гиринга. Паннвицу уже в конце 1943 года было ясно, что Германия проиграла. А потому он пошел на контакт с советским разведчиком. В Москву с 1944 года потекла через Гуревича уже не «деза», а вполне реальная информация.

После высадки союзных войск в Нормандии и освобождения Парижа принцесса Руспули предложила Гуревичу вместе с семьей переехать в Латинскую Америку, где у нее имелось поместье. Но Гуревич отказался. В его руках оказались секретные материалы, добытые Паннвицем, и их необходимо было доставить в Москву. Но Маргарет с сыном он решил оставить во Франции. И правильно сделал. После того как Гуревич вместе с Паннвицем, его любовницей и помощницей Эммой Кемпа и радистом Германом Слука прибыли в Москву, их сразу взял в оборот СМЕРШ. Сразу после ареста Гуревичу заявили, что его жена и сын погибли. Жить стало незачем, но необходимо было отстоять собственную честь.

Гуревича «кололи» на предательство, но доказательств не было, а Гуревич «колоться» не хотел. В конце концов его все-таки приговорили к 20 годам заключения «за сотрудничество с гестапо». В лагеря попали и остальные спутники Гуревича, поверившие в то, что советское руководство поблагодарит их за секретную информацию. Всех их освободят после смерти Сталина. По освобождении Гуревич, выпущенный на свободу по амнистии, но без реабилитации, попытался добиться справедливости. Добился лишь того, что в 1958 году его опять арестовали и отправили обратно в лагеря. Впрочем, на этот раз всего лишь на два года. После подобной «благодарности» бывший разведчик больше не пытался найти справедливости. Она его нашла сама, в июле 1991 года. Когда военная прокуратура СССР полностью реабилитировала Гуревича.

В то время Анатолий Гуревич жил в Санкт-Петербурге. У него не было ни одной награды и даже удостоверения участника Великой Отечественной войны. Обычный советский пенсионер, подрабатывающий переводами. Но в прессу информация о реабилитации Гуревича-Сиеры все-таки просочилась. И попалась на глаза испанскому журналисту Мишелю Барча. Он приехал к отцу в Петербург вместе с женой и сыном, внуком разведчика. Так на склоне лет Гуревич обрел сына, которого считал погибшим вместе с матерью.