— Вчера вечером, когда ты ездил на работу, ты был одет точно так же – в коричневую вельветовую куртку, в серый свитер и в черную бейсболку…

— И что, по-твоему, это значит?

— Ничего не значит, ничего! Макс, милый, что с тобой? – она посмотрела в холодные, пустые глаза мужа и на мгновение почувствовала, как на нее наваливается глыба страха – холодная струйка пота потекла меж лопаток, пальцы противно задрожали, ноги налились ватной тяжестью. – Почему ты так смотришь?

Лина приподнялась на локтях и прислушалась – Макс снова на кого-то орал по мобильному. На кого именно, она так и не поняла: шорох осеннего дождя покрывал все звуки серой, непроницаемой сетью. Ничего удивительного здесь не было — с наступлением осени сорокадвухлетний Макс всегда становился крайне раздражительным, ругался с соседями, хамил подчиненным, иногда даже запускал в жену книгой или резиновым эспандером, который он никогда не выпускал из своей крепкой, натренированной ладони.

Когда-то Макс неплохо играл в теннис, но после смерти отца, получив хорошее наследство, корт забросил, а взамен приобрел фирму по продаже спортивного оборудования. Пять лет назад он развелся с первой женой и женился на молоденькой журналистке Лине. Невзирая на приличную разницу в возрасте, поначалу у них все было хорошо. Но после нескольких лет брака отношения ухудшились настолько, что иногда Лина даже жалела о том, что согласилась выйти замуж за этого сумрачного, раздражительного человека. Хотя поначалу Макс был совсем иным. Лина еще помнила, как по утрам он бегал в булочную за углом, где продавались ее любимые пирожные. Правда, с тех пор прошло около трех лет, за это время Макс стал совсем другим: нетерпеливым, своенравным, властным. Теперь она ничего не могла с этим поделать: с прежней работы она ушла, как только вышла замуж, родители жили в другом городе в крохотной двухкомнатной квартире и помочь дочери ничем не могли. Лине ничего не оставалось, как терпеть и ждать, когда кончатся эти бесконечные дожди. Быть может, тогда Макс снова станет таким же, каким она его знала в период ухаживания: легким, остроумным, щедрым.

Голос мужа на несколько минут умолк и теперь Лина могла снова вернуться к своей любимой газете, не опасаясь потерять смысла прочитанного.

Она пробежала глазами текст объявления о продаже небольшого завода, нескольких квартир в центре города и отеля на берегу Черного моря, пока не наткнулась на любопытную заметку из рубрики «Хроника происшествий». Она пробежала заметку мелком, торопливо, отложила газету в сторону, чувствуя смутное беспокойство. Еще не понимая, что именно ее взволновало, Лина свернула газету вдвое и поднялась с дивана: в комнату вбежал Макс.

— Ты не представляешь, какие они тупые!

Он опустился на стул и задумчиво уставился на пол.

— Кто, Макс? – Лина внимательно заглядывала ему в лицо, думая о только что прочитанной заметке.

— Кто-кто! – не подымая головы, Макс передразнил ее. – Наши заказчики! Они думают, что мы можем самостоятельно обеспечить целую федера-цию, – он негодующе фыркнул. – Можешь себе представить – наша фирма поставляет оборудование всей стране! Это же совсем другой размах, мощности, деньги, наконец!

Лина покорно качнула головой.

— О, Макс, конечно же, ты прав! – она знала, что с мужем лучше не спорить. – Лучше прочти вот это…

Чтобы отвлечь мужа от бесконечных забот, она протянула ему газету и ткнула пальцем в только что прочитанную заметку. Макс поднял голову, поднес газетный лист поближе к глазам. Вероятно, в последнее время он стал хуже видеть, хотя на зрение никогда не жаловался.

Лина взяла из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой.

— И что ты здесь нашла?

Макс строго смотрел на жену. Лина улыбнулась.

— Ты не находишь, что одежда убитого очень похожа на твою одежду?

Макс испуганно, встревоженно посмотрел на Лину и снова развернул газету.

— Коричневая вельветовая куртка… серый свитер… черная бейсболка…

Лина взяла мужа за руку:

— Только не подумай ничего плохого…

Она уже жалела о том, что обратила его внимание на эту странную особенность. Правда, отступать было поздно.

– Вчера вечером, когда ты ездил на работу, ты был одет точно так же – в коричневую вельветовую куртку, в серый свитер и в черную бейсболку…

— И что, по-твоему, это значит?

— Ничего не значит, ничего! Макс, милый, что с тобой? – она посмотрела в холодные, пустые глаза мужа и на мгновение почувствовала, как на нее наваливается глыба страха – холодная струйка пота потекла меж лопаток, пальцы противно задрожали, ноги налились ватной тяжестью. – Почему ты так смотришь?

Муж опустил голову, комната заполнилась шумом усиливающегося дождя, грозным шорохом мокрой ночи. Когда Макс поднял голову, перед ней сидел совсем другой человек – сильный, готовый к отпору, принявший окончательное решение.

— Это может означать только одно – на меня идет охота! – он резко, судорожно ухмыльнулся. – Но я еще жив и… — он сжал свою руку в кулак и угрожающе помахал им в воздухе. — …и еще поборюсь!

— Макс, о чем ты? – Лина испуганно прижалась к мужу. — Ты что-то от меня скрываешь?

Он с усилием освободился от ее объятий, встал.

— По-моему, мне звонят?

Лина прислушалась – вокруг было тихо, ничего, кроме шороха дождя, не было слышно — ни в комнате, ни на улице. Только где-то вдалеке, может быть, за железнодорожным переездом прогремел поезд, заглушая вездесущий дождливый шелест, влажной лентой развевающийся на ветру.

— Нет-нет, я хорошо слышу — мне звонят! – Макс выскочил из комнаты и через минуту за стенкой вновь послышались его раздраженное бубуканье. – Я же сказал – этот вопрос без меня не стоит обсуждать! Я буду только завтра… Сегодня? – он глухо закашлялся. – Хорошо, буду сегодня!

Так бывало и раньше – после долгих обсуждений Макс наконец, вскакивал и убегал. Лина всегда удивлялась этой его способности – долго отказываться, чтобы наконец согласиться.

Хлопнула входная дверь, во дворе фыркнула машина, Макс укатил в дождливую ночь. Лина еще немного посидела, прислушиваясь к биению своего сердца. Наконец встала, подошла к стеллажу, на котором складывала прочитанные газеты.

К счастью, все номера были на месте. Лина сунула кипу газет под мышку и снова вернулась на свой диван.

Нет, конечно, это было глупостью, бредом, хотя для собственного успокоения ей надо было проверить эту чудовищную версию. Вполне возможно, что на Макса и в самом деле охотятся. Современный бизнес жесток, а Макс часто бывает безрассуден, вспыльчив — он может наломать дров.

Она развернула газетную страницу, внимательно обследовала ее. В этом номере ничего похожего не было. Лина просмотрела страницу до конца, отложила ее в сторону. За первым номером последовал второй, третий. Только на шестом номере она почувствовала, как внутри мелко задрожала, завибрировала тугая струна, пропитанная ужасом и непониманием происходящего.

С каждым номером тревога росла, газетный шелест осыпал ее сердце холодной капелью, Лина протирала глаза, не веря прочитанному.

Убитые были вполне обеспеченными людьми. Об этом можно было судить по одежде, по часам, по содержимому их кошельков, которые преступники почему-то не трогали. И убивали их тоже по-разному: кого-то ударом ножа, кого-то выстрелом из пистолета, кого-то попросту забивали ногами. Но все они были одеты как Макс. Или почти так же, как Макс — куртка… джинсы… свитер… Рубашка… костюм… пальто… Плащ… свитер… джинсы…

Кто-то настойчиво и целеустремленно выискивал среди прохожих очередного Макса. Его преследователи были неумолимы и Лина не могла понять – за что, за какие прегрешения они могли так возненавидеть ее мужа?

Отложив кипу газет в сторону, Лина встала. Она уже не понимала, что здесь ошибка, а что ужасающая правда.

Пока она шла по коридору, шум дождя становился все сильней, запах сырой земли наполнял легкие, кружил голову. Лина вошла в комнату Макса, зажгла свет. Как оказалось, муж не закрыл окно. Лина стукнула оконной рамой, задвижка сыто клацнула. Она повернулась лицом к комнате, отирая щеку от холодных дождевых капель. Лина успела сделать только шаг, как из-за отодвинувшейся портьеры вытянулась мощная, тяжелая кисть с крупной, хорошо разработанной ладонью. Кисть кольцом замкнулась вокруг шеи, Лина захрипела, чувствуя, как воздух выходит из нее судорожными толчками. В бледном, сужающемся сумраке мелькнуло знакомое до боли лицо мужа – его глаза блестели, на губах мерцала улыбка, Макс пристально, внимательно следил за ее гаснущим взором.

Убедившись, что Лина мертва, убийца оттащил ее тело в соседнюю комнату, уложил на диван. На мгновение острая, режущая боль захлестнула его воспаленный мозг — Макс опустился рядом, закрыв лицо ладонями. Дождь хлестал, не переставая, холодные свинцовые ленты колыхались у него перед глазами, осыпая черепную коробку жгучей, непрекращающейся капелью.

Когда боль немного стихла, он прошел к шкафу, вывернул содержимое на пол и стал наряжать покойницу в свою одежду. Теплые, не застывшие еще руки легко скользнули в рукава свитера, брюки были великоваты, зато шелестящая молния навеки закрыла ее грудь кожаным панцирем куртки.

Теперь Макс был спокоен – только что он избавился от очередного двойника, которые с началом сезона дождей атаковали его со всех сторон. Он избавлялся от них методично и настойчиво, а они снова и снова выползали из дождливой мути, претендуя на его жизнь, на его бизнес, на его беспокойные мысли.

Макс прошелся по комнате, искоса поглядывая на человека, который был так похож на него самого – своей одеждой, своим заострившимся носом, темными волосами, выбивающимися из-под низко надвинутой на лоб бейсболки.

Двойник был неподвижен, глух. Счастливый, Макс, раздвинув рукой дождливую пелену у себя перед глазами, снова заклацал кнопками давно разрядившегося мобильника, закричал в трубку, посылая в мир сигналы давно свершившегося бедствия.