С одной стороны, уроженца российской глубинки Степана Хрусталева по кличке Бык (что на блатном жаргоне означает: злой, бездушный) можно было бы рассматривать как обычного насильника и убийцу, зато с другой – уже как серийного (сиречь маньяка). Ибо сорокасемилетний бомж Степа решил последовательно и планомерно устраивать казнь всем нимфеткам, одна из которых однажды наградила его «нехорошей» болезнью.

Дядя Степа и девочки

Степан Хрусталев когда-то (в узких кругах) считался классным вором, затем неожиданно сильно запил, быстро утратил квалификацию, а с ней и почти весь авторитет среди блатных. Но спесивость у него осталась прежней, да и на редкость поганый характер – тоже. Именно из-за своего гонора он и не вылезал в последние годы из тюрем да лагерей. Сидел хоть и по мелочи (умышленное причинение легкого вреда здоровью, побои, хулиганство, развратные действия, кражи), но часто. И всегда до звонка. Ни разу ему за двадцать с лишним лет условно-досрочное освобождение, по которому больше половины зеков на волю выходит, не обрыбилось. Правда, в последний раз Степан благодаря внеочередной амнистии досрочно покинул мрачную обитель, где учат валить лес на карандаши для студентов.

Из магаданского лагеря сорокасемилетний Хрусталев вышел в никуда: ни дома, ни родственников, ни друзей. Так и шастал Степан из одного подвала в другой, пока не обосновался в раздолбанной пятиэтажке-сталинке.

В подвал к Степану на огонек неоднократно заглядывали не по годам развитые девчонки, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однажды пять нимфеток, можно сказать, пустили Хрусталева по кругу, побывав в его каморке по нескольку раз. Дядя Степа остался очень доволен ласками случайных знакомых. «По-джентльменски» налил каждой по стакану водки. Но…

Спустя некоторое время Степан нашел у себя все признаки древнейшей болезни, завезенной в Старый Свет веселыми соратниками Христофора Колумба из Центральной Америки. Видимо, решив, что «все бабы…», Хрусталев захотел отомстить «плохим девочкам». Ну и всем бабам заодно.

В предвкушении расправы

Как именно он будет мстить «этим тварям», Степан продумал во всех деталях. Рассчитав все, как по нотам, Хрусталев приступил к исполнению своего плана.

…В тот вечер он притулился в тени ларька невдалеке от ЖД-вокзала. Закурил. Через некоторое время из общественного туалета вышли какие-то две облезлые девчонки неопределенного возраста в грязных куртяшках. Оживленно беседуя, Вика Марченко и Света Королькова прошли мимо Степана, не заметив его в темноте. Мужчина отделился от киоска и пошел следом.

Пока все шло по плану. Степану удалось зазвать девчонок в свой подвал. У одной из них не было двух передних зубов, другая, угрястая и усталая, была в короткой юбчонке, из-под которой торчали худые острые коленки в дешевых рваных колготках.

Девчонки были грустные и потасканные. Всеми силами стремясь сдержать рвущуюся наружу радость, Хрусталев спускался по ступенькам вниз, показывая дорогу. Наконец он отворил дверь, и как только девчонки ступили в полутемный подвал, ударил одну из них – Вику Марченко – по голове заранее припасенным обрезком трубы. Та осела на пол, даже не вскрикнув. Света так и застыла с открытым ртом. «Пикнешь – обеих замочу! Причем на скорую смерть не надейся. Умирать будете долго! – Степан поводил огромным ножом перед ее носом и отвесил Светлане чудовищную оплеуху. – Чего стоишь, тащи свою подружку во-о-н к тем трубам, мартышка!» По его хищному, ледяному взгляду Королькова поняла, что именно так и будет, начни она сопротивляться и звать на помощь. Трясущимися руками она начала поднимать Вику. «Шевелись, су-ка!» – Хрусталев рукояткой ножа стукнул ее по голове. Несчастная вскрикнула, потекла кровь…

Казнь

«Выяснение виновности» девчонок началось с внушительных оплеух, а затем Степан приказал им раздеться. Те послушно начали расстегивать пуговицы, их била крупная дрожь. Хрусталев закурил, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие от предвкушения расправы.

…Внезапно Вика задохнулась от боли и неожиданности. Без всякого перехода мужчина рванул ткань лифчика и больно сжал девчонке грудь. После чего изнасиловал ее.

Разобравшись со Светой, Степан переключился на Вику, приказав девчонкам поменяться местами. В течение часа Хрусталев проделывал с ними отвратительные вещи, периодически покалывая их ножом и награждая увесистыми тумаками.

Тут бы Хрусталеву и остановиться. Но нет. Последующие несколько часов он избивал своих жертв старательно и расчетливо. В его планы пока не входило убивать девчонок. Они должны были мучиться, и мучиться долго. Несколько раз Вика и Света теряли сознание от боли. Тогда Хрусталев терпеливо ждал, пока они вновь придут в себя. Под занавес садист взял ржавую трубу. Ею Степан около получаса мучил обнаженные девичьи тела. Позже освидетельствование, произведенное судебно-медицинскими экспертами, покажет, что «Марченко В. А., 1990 года рождения, и Корольковой С. П., 1991 года рождения, были причинены многочисленные прижизненные разрывы влагалища и анального прохода, вызвавшие обильное кровотечение».

Девчонки уже и не думали о сопротивлении, распластанные на грязном полу, они хотели только одного – поскорей умереть.

— Ну, все в порядке. – Хрусталев отбросил окровавленную трубу в сторону. Он еще раз взглянул на истерзанные тела своих жертв. Затем огорченно покачал головой и без предупреждения сильным направленным ударом загнал острый ножик в лежащую Вику. Точно в сердце. По самую рукоятку. Та же судьба ждала и Свету. В считанные мгновения Степан зарезал обеих, причем это был еще не конец кровавой бойни.

Понаблюдав, как Вика и Света умирают, Хрусталев отошел, выпил стакан водки. Потом, стараясь ненароком не наступить в кровавые разводы, снова подошел к девчонкам и посмотрел в глаза, которые были открыты и слегка дергались. О дальнейшем на одном из допросов он рассказывал так: «Когда они перестали дышать, я начал резать их на куски… Долго резал, устал… Потом хотел отрезать девкам головы, но то ли ножик затупился, то ли еще чего, но головы мне отрезать не удалось…» Впоследствии в милицейском протоколе было зафиксировано, что у каждой из потерпевших фактически была вскрыта брюшная полость, а горло перерезано вплоть до шейных позвонков...

В полной мере упившись сладостью мести, Степан, выкушав пол-литра водки, стал размышлять о продолжении. Теперь вполне можно было подумать о более изощренных способах мести: «Вот заманю в подвал еще каких-нибудь телок и тогда… Сначала я оболью их кислотой, потом выколю глаза, а потом… Короче, месть снова будет сладка…»

…Жильцы дома, когда девичьи крики и стоны стихли, заподозрили, что в «нехорошем подвале» дела совсем неладны, и вызвали милицию. Когда группа немедленного реагирования ворвалась в подвал, то сотрудники милиции увидели два обезображенных трупа, лежащих между трубами. Рядом валялся липкий от крови нож, а чуть в стороне, на грязном топчане храпел какой-то пьяный мужик.

Исход

На допросах Степан отрицал абсолютно все. Мол, пришел в подвал глубокой ночью, трупы не заметил, ножик тоже видит первый раз в жизни.

Естественно, ему не поверили. Ибо в деле постепенно накопилось столько неопровержимых фактов, что признание подследственного уже никакой роли не играло.

Учитывая особую опасность подсудимого, за криминальный секс и два хладнокровных убийства, которые были совершены с особой жестокостью, суд приговорил Хрусталева к двадцати годам лишения свободы с отбыванием первых пяти лет в тюрьме. Хотя как пить дать история на этом не закончилась. Знатоки тюремной житухи просто уверены, что многие приемы из «жизненной практики» осужденного Степана Хрусталева с большой вероятностью не сегодня завтра будут опробованы на нем самом. Почему, спросите? Да потому, что зеки живут по своим понятиям.

— Вчера вечером, когда ты ездил на работу, ты был одет точно так же – в коричневую...

Добавить комментарий