Среди множества преступлений есть и такие, которые невольно поражают воображение обывателей. Про мошенников и аферистов, относящихся к своей криминальной «профессии» как к искусству, ходят легенды, о них пишут романы и снимают фильмы.

(Продолжение следует.)

Этим жуликом гордился и восхищался канцлер Германии

Немец Вильгельм Фойгт, например, прославился тем, что 6 октября 1906 года в предместье Берлина Кёпенике взял напрокат форму прусского капитана, приказал случайно остановленным на улице четырем незнакомым гренадерам арестовать бургомистра Кёпеника и казначея, после чего без всякого сопротивления в одиночку захватил местную ратушу, а затем конфисковал городскую казну. Причём все его приказы и солдаты, и сам бургомистр выполняли беспрекословно.

Забрав деньги и приказав солдатам оставаться на своих местах в течение получаса, Фойгт уехал на вокзал. В поезде он переоделся в гражданскую одежду и скрылся. В конце концов его арестовали и приговорили к четырем годам тюремного заключения, но год спустя досрочно освободили по личному распоряжению кайзера Германии, восхищенного «проделками» Фойгта.

Богата была в начале ХХ века крупными авантюристами и российская земля. В августе 1912 года, отбыв тюремное наказание за 217 случаев мошенничества, на свободу вышел знаменитый аферист Маклаков-Ржевский. С давних пор он выдавал себя за известного политического деятеля В. Маклакова, пользуясь своим поразительным сходством с ним. Политик узнал о существовании двойника, еще будучи начинающим помощником знаменитого юриста Федора Плевако.

Дело было так. На имя Плевако пришла телеграмма из Воронежа от местного адвоката. В ней говорилось: «Ко всем местным адвокатам обращается ваш помощник Маклаков с просьбой дать ему денег взаймы под предлогом «издержек в дороге». Не мистификация ли это?» Как выяснилось позже, молодой человек, выдававший себя за помощника Плевако, приехал в Воронеж, остановился в гостинице, но денег платить не собирался.

Одной из известных афер Маклакова-Ржевского стало открытие в Петербурге комиссионной конторы под названием «Союз», предоставлявшей частным лицам справки о кредитоспособности.

Сыскное отделение в конце концов разоблачило деятельность этого «союза темных дельцов», именовавших себя всюду «комиссионерами». Маклаков-Ржевский вынужден был бежать в Москву, где все-таки попал в руки полиции, но вскоре был выпущен на свободу — под залог.

И неутомимый аферист снова принялся за прежнее.

В один из наездов в Петербург ему удалось самым элегантным образом обчистить ювелирный магазин. Подъехав в шикарной пролетке к этому магазину на Невском проспекте, он отрекомендовался князем Голицыным.

Внешний вид «князя» не вызвал у ювелира никаких подозрений. Обещая показать жене драгоценности, а потом прислать за них деньги, мошенник забрал из магазина большую коллекцию золотых вещей и бриллиантов.

Прождав условленное время, ювелир почувствовал неладное. А тут и приказчик сообщил, что по адресу, указанному респектабельным покупателем, никакого князя Голицына и в помине нет. В сыскной полиции по почерку записки, оставленной аферистом, определили: она написана рукой Маклакова-Ржевского. Начался розыск мошенника.

Афериста выдал случай: агент сыскной полиции заметил у посетителя одного из питерских ресторанов портсигар, похожий на похищенный из магазина обманутого ювелира. Выяснилось, что портсигар куплен у некоего бильярдного игрока. Вызванный в полицию игрок заявил, что купил сей предмет у своего приятеля, уехавшего в Финляндию.

Сыскные агенты отправились в Финляндию. После долгих поисков стало известно, что в городе Николайстадте полиция задержала за неплатеж в гостинице прибывшего из Петербурга прилично одетого господина с дамой. Сыщики немедленно нанесли визит в этот город. Здесь перед ними предстал Николай Арнольдович фон Гартман, оказавшийся не кем иным, как знаменитым аферистом. Он был облачен в костюм ордена иоаннитов, при мантии, шпаге и шпорах.

Казалось, аферам Маклакова-Ржевского пришел конец — в сопровождении полицейских его повезли в Петербург. Однако не тут-то было! Авантюрист ловко бежал на одной из остановок. Финляндию он хорошо знал еще по своему первому побегу в 1905 году, когда выдавал себя за афонского монаха и скрылся из финского порта Ганге в Америку. Удалось ему беспрепятственно добраться до Выборга и в этот раз. Прибыв в город, Маклаков-Ржевский, верный своим правилам, отправился в самую дорогую гостиницу, заказал лучший номер с ванной, вызвал массажиста и стал обдумывать очередное «дело».

«Я не преступник, я – артист!»

В 1910–1914 годах по Российской империи прокатилась эпидемия банковских афер: по подложным чекам и переводам в банках аферисты получали громадные суммы. Причем многие банки, чтобы не потерять клиентов, замалчивали случаи мошенничеств и выплачивали суммы, украденные со счетов. Они боялись лишиться главного — доверия вкладчиков-миллионеров. О сравнительно небольших аферах с суммами в 10–20 тысяч рублей правление банков просто не распространялось.

Руководителем группы аферистов был князь Туманов. Во многих городах России он уже прославился под разными именами: князя Эристави, князя Андронникова, персидского принца Шаха-Кули-Мирзы. В действительности же Туманов был Михаилом Церетели – действительно кавказским князем, лишенным своего титула за многочисленные криминальные авантюры и неоднократные отсидки в тюрьме.

В юности Михаил служил в одной из почтово-телеграфных контор Санкт-Петербурга. Однажды в ресторане он познакомился с сиамским принцем, который ввел молодого князя в круги аристократии с умопомрачительными женщинами, карточной игрой на тысячи, кутежами на недели. Церетели потратил все деньги родителей и вынужден был заняться криминальным бизнесом.

За банковскую аферу в Варшаве и серию краж в 1906 году он был посажен в тюрьму. По выходе из нее Михаил возвратился в Санкт-Петербург и, подкупив служащих ряда банков, получил путем подлогов 180 тысяч рублей.

Выезжая на «гастроли» в Киев, Харьков, Екатеринослав, Церетели приглашал к себе на службу титулованных дворян и, обещая им солидные оклады, забирал их паспорта и исчезал с ними. Эти документы ему нужны были для дальнейших махинаций. С их помощью на юге Украины князю удалось похитить в банках 370 тысяч рублей. Только в Киеве в 1914 году в конторе госбанка на имя Андронникова он получил 157 тысяч рублей. В Москве Церетели по подложным письмам Купеческого общества сумел заполучить кредит на 50 тысяч рублей.

Входя в доверие к крупным коммерсантам, Церетели-Туманов обещал им с помощью своих «дворцовых связей» добиться разрешения на поставки армии, для чего брал с клиентов по 50 тысяч рублей гонорара.

В 1913 году, побывав в Германии под именем князя Мурузи, он организовал там крупномасштабные денежные сборы на германский военный флот. Все собранные деньги он, естественно, положил себе в карман.

Одним из направлений деятельности Церетели было облапошивание богатых старушек на европейских и русских курортах. На женщин «бальзаковского возраста» красавец князь действовал чарующе. Они готовы были отдать ему все за одно только ласковое слово. Так, у одной баронессы он выманил 20 тысяч рублей. Другие клиентки нужны были ему для оформления подложных чеков на их имя.

С началом Первой мировой войны в августе 1914 года, в Одессе появился весьма представительный господин в нарядной кавказской одежде, предъявивший для прописки выданный в Петрограде паспорт на имя прапорщика кавказской милиции в отставке князя Николая Михайловича Туманова.

В арендованном доме «князь» зажил широко, с размахом, и на виду у всех сорил деньгами. Туманов-Церетели, благодаря умению ладить с нужными людьми, стал весьма известной личностью в местном обществе. Этому помогали и его красочные рассказы о крупных связях в Петрограде с перечислением весьма известных именитых столичных деятелей.

В Одессе ходили упорные слухи, к которым, очевидно, был причастен сам аферист, что состояние «князя» оценивается в миллионы рублей и что у него имеется крупная земельная собственность на Кавказе.

Туманов-Церетели, наряду с неимоверным барством и расточительностью, прославился в Одессе своей широкой благотворительностью. Он неоднократно оказывал покровительство неимущим горожанам, жертвуя на их нужды крупные суммы. Например, на создание лазарета Красного Креста для раненых воинов «князь» пожертвовал 4 тысячи рублей, а всего на благотворительные цели он потратил не менее 20 тысяч рублей.

За полгода пребывания в Одессе «князь» несколько раз выезжал в Петроград, но его поездки нисколько не удивляли знакомых и ни в коей мере не настораживали одесские власти. Всем знавшим его, а также начальнику сыскной полиции Гиршфельду, с которым он был на «ты», говорилось, что поездки необходимы для «улаживания некоторых финансовых дел». В действительности же во время этих поездок Церетели и его сообщники снимали крупные суммы со счетов банков по фальшивым чекам.

В январе 1915 года в Одессу прибыл из столицы чиновник по особым поручениям полиции сыска П.Игнатьев, который уже давно охотился на «князя» Туманова. Очередной арест не удивил и не испугал Церетели. На следствии он признался, что только за последние два года провернул 15 очень крупных афер. Это принесло ему 500 тысяч рублей – суперфантастическая сумма по тем временам!

В свое оправдание князь говорил: «Я — не преступник, я — артист. То, что я делал, это не преступления, потому что банки грабят публику, а я — банки». Он также заявлял: «Многие в Одессе меня обдурили, а я ведь сам по себе человек добрый и все “заработанное” в Одессе проиграл в рулетку, а часть денег раздарил и отдал солдатам и раненым»