Гарри и Дафна прожили вместе восемь лет. Вначале он был звездой кино, она – никем. Со временем роли переменились. Жена стала знаменита, супруг вышел в тираж.

Они расстались с таким грязным скандалом, что его до сих пор вспоминали журналисты.

Новый муж Дафны оказался полной противоположностью Гарри. Крохотный, щуплый, похожий на высушенного жука, он быстро стал подкаблучником, молчаливой тенью своей блестящей жены.

– Не стоило убегать, – заметил я.

Бородатый человек съежился.

– Это частная вечеринка, – заюлил он. – Как вы вошли?

– Частная, – подтвердил я. – И тебя, приятель, вынесут отсюда по частям.

Мой собеседник надулся и отвел взгляд. Он бы отвернулся, но я крепко держал его за грудки.

– Кассету не отдам, – сказал он.

– Никто и не просит. Мой клиент ее выкупит, за пятьдесят тысяч долларов.

– Что? – он поперхнулся. – Мне предлагают гораздо больше.

– Конечно, – подтвердил я. – Но этого не хватит, чтобы пришить обратно оторванную голову. Понял, акула пера?

Человечек хихикнул.

– Твой клиент, Кейд, сел вести машину пьяным, – сообщил он. – Потом обматерил копа, полез драться и обмочил патрульную машину. Нехорошо для знаменитого певца, верно? У меня все записано на кассете. Могу послать на телевидение. Семьдесят пять тысяч, и ни центом меньше.

Я бы стал спорить, но со Шнырей это бесполезно.

– Будь здоров, Кейд, – сообщил он. – Завтра в твоем офисе.

Я разжал руки, прикидывая, стоит ли ему верить.

Человечек юркнул и исчез среди гостей.

Вечеринка и правда была что надо – день рождения Дафны Хейр, знаменитой кинозвезды. Правда, она стремительно приближалась к тому возрасту, когда в этот день не празднуют, а скорбят.

Прием оказался костюмированным – все были одеты в стиле сказок Шахерезады. Я уже собирался идти домой, но тут заметил в толпе свою приятельницу, Доминик ле Клер.

– Не думал, что ты поклонница Дафны Хейр, – заметил я, подходя к ней. – Занимаешься ее вторым разводом?

Никки фыркнула.

– Я адвокат по уголовным делам, и не занимаюсь семейной грызней. Тем более ради Дафны.

– Тогда что ты делаешь на ее дне рождения?

– Руперт мой давний друг. Просил меня заглянуть.

– Да, – согласился я. – Раньше все было проще. На день рождения приглашали клоуна-уродца – и все были довольны.

– Это уже давно, давно устарело!

Рядом с нами появился Руперт Мак-Кой – гей, зануда и самый модный организатор вечеринок в Лос-Анджелесе. Ему и в голову не пришло, что неприлично встревать в чужой разговор.

По-женски взяв меня под руку, он говорил:

– Вы пропустили самое интересное!

– И верно, – Доминик понизила голос. – Говорят, Гарри пришел одним из первых. Первый муж Дафны. Устроил жуткий скандал. Обещал свернуть ей шею, и даже советовал купить зеркальце заднего вида – чтоб легче было ходить затылком вперед.

– А помнишь, – спросил я, – на ее прошлый день рождения он нанял самолет, у знакомого фермера, и когда гости вышли в сад, обсыпал их навозом?

– Да, Гарри умеет сделать гадость, – согласилась Доминик.

– Никки! – Руперт всплеснул руками. – Как вы можете. Я говорил о другом – о моем празднике.

– А зачем Гарри вообще пригласили? – удивился я.

– Он явился сам. А когда поскандалил вдоволь, в стельку напился. Сейчас отсыпается где-то наверху.

– Дафна его не выставила?

– Хотела. Но не смогла найти. Наверное, нашел укромный уголок и жалеет себя.

– Говорят, ее второй брак тоже трещит по всем швам?

Доминик кивнула.

– Они с Лоном разводятся. Я слышала, просто ненавидят друг друга. У этой дамочки дар изводить мужчин.

Гарри и Дафна прожили вместе восемь лет. Вначале он был звездой кино, она – никем. Со временем роли переменились. Жена стала знаменита, супруг вышел в тираж.

Они расстались с таким грязным скандалом, что его до сих пор вспоминали журналисты.

Новый муж Дафны оказался полной противоположностью Гарри. Крохотный, щуплый, похожий на высушенного жука, он быстро стал подкаблучником, молчаливой тенью своей блестящей жены.

Актриса рассказывала журналистам о «простом семейном счастье», – и делала это так часто, что сама перестала верить.

– Бедняга Лон! – заметил я. – Два года был комнатной собачкой при стервозной жене. А теперь его выставят из дома без гроша. На его месте я бы ее убил, пока не поздно.

Руперт тем временем вещал о своем.

– Испытание трех кувшинов! – говорил он. – Вообще-то их будет десять, и в одном лежит приз – бриллиантовая диадема. Но разбить можно лишь три. Остальные подарки она получит в конце праздника, в пещере Али-Бабы.

Он эффектно вскинул руки, словно оттуда только что вылетела стая голубей и по крайней мере один «Боинг».

– А если не угадает? – спросила Доминик.

– Тогда облом. Правда, весело?

У меня совсем иные представления о том, каким должен быть праздник. Говорить об этом Руперту я не стал – все равно он меня не слушал.

Тем временем настало время разбивать кувшины.

Они были такие огромные, что в каждом мог поместиться человек.

Дафна Хейр вышагивала так важно, словно пришла получать «Оскар». Платье Шахерезады делало ее похожей на бабочку, с огромными шелковыми крыльями.

– А где же верный муж номер два? – поинтересовался я.

Доминик повертела головой.

– Не знаю. В последний раз Лона видели, когда он сцепился с Гарри. Получил по уху и расхотел играть в героя.

Руперт протянул актрисе длинную палку, с тяжелым наконечником в форме сжатого кулака.

– Только три попытки! – напомнил он.

Дафна размахнулась.

Помимо воли я заинтересовался происходящим. Захотелось узнать, получит ли она бриллиантовую диадему. Проклятый Руперт! Все-таки смог увлечь меня своим балаганом.

Звяк!

Первый кувшин оказался пуст.

– Никки, – меня осенило. – Спорим на тысячу, что не угадает.

Но заключать пари было поздно. Второй удар обрушился на беззащитный горшок. Во все стороны полетели осколки – и к ногам собравшихся упало мертвое тело.

– А вот и Лон, – пробормотал я. – Думаю, разводиться им не придется.

* * *

Гарри Коулмана нашли там, где его никто не пытался искать, – в пещере Али-Бабы. Через дверь от залы с кувшинами. Он развалился на бархатных подушках и мирно спал, передавив между делом половину подарков Дафны.

– Думаю, дело ясное, – сказал лейтенант Маллен.

Полицейскому с трудом удалось отделаться от Руперта, который все сетовал о погибшем празднике. Судьба Лона его, видно, совсем не волновала.

– Надеюсь, ваша подруга, мисс Ле Клер, не собирается защищать Коулмана? Я знаю, в прошлом она не раз вытаскивала его из беды.

– Ей не придется, – ответил я. – Гарри не убивал Лона, и вы скоро сами в этом убедитесь.

– А вот знал я, что от вас будут неприятности, – согласился Маллен. – Ладно, Кенсингтон. Говорите, пока я добрый. А то сяду на верблюда и ускачу в закат.

– Вы же мужчина, – сказал я.

– Разве? – удивился Маллен. – Мне казалось, в костюме незаметно.

– Вам бы с Рупертом работать. Тот оценит ваше чувство юмора.

Я бросил взгляд на Дафну. Та до сих пор не могла прийти в себя.

– Если бы Коулман убил кого-то – скорее всего, ее.

– Тогда кто размозжил Лону череп?

– Подумайте сами. Парень понимал, что после развода останется на бобах, и искал способ подзаработать. Вы ведь знаете Шнырю, лейтенант? Найдите его. Спросите, кто пригласил этого стервятника на частную вечеринку. Думаю, муж – он хотел продать кое-что о Дафне. Записи, кассеты – то, что разрушило бы ее карьеру.

Лейтенант сделал знак двум полицейским. Я был уверен, скоро акула пера затрепыхается в их сачке.

– Лон ее ненавидел, – продолжал я. – Хотел не просто заработать, но и уничтожить жену. Думаю, она пыталась выкупить записи сама, но безуспешно.

– Но почему кувшин?

– Такая выходка была в духе Гарри. Еще одна деталь, которая говорила против него. Но главное – время.

– То есть?

– Это вечеринка, Маллен. Люди ходят по всему дому. Представьте – тело нашли, а Гарри, после его ссоры с еще живым Лоном, все это время был на глазах у гостей. Нет, Дафна не могла рисковать. Ей надо было надежно спрятать труп и «обнаружить» его самой.

– Это все теории, Кенсингтон, – задумчиво пробормотал лейтенант.

– Конечно, – согласился я. – А вот факты.

Я подошел к телу и осторожно разжал мертвую руку. В ней, словно пойманная бабочка, лежал маленький кусочек материи – обрывок платья Шахерезады.

* * *

– Шнырю нашли, – сообщил я. – Он все подтвердил. Дафну арестовали.

Доминик сидела рядом со мной в машине, мы возвращались в город.

– Наверное, ей было тяжело тащить тело, – осторожно заметила девушка.

– Она этого не делала, – отмахнулся я. – Дафна оставила труп там, где совершила убийство, – в пещере Али-Бабы. Гостям предстояло увидеть обоих ее мужей, теперь уже бывших. Одного мертвого, другого пьяного – с орудием убийства в руках.

– Тогда кто перенес тело?

– Ты конечно.

– Я?

Девушка мрачно взглянула на меня.

– Гарри не был так пьян, как показалось Дафне. Он видел, что случилось, и позвонил тебе, своему адвокату. Вот почему ты оказалась на празднике.

– Почему я? На вечеринке было много людей.

– Но ни одного друга Гарри. Ведь гостей приглашала Дафна. Ты хорошо знала Коулмана и поняла, что его подставили. Все указывало против него, и ты стала действовать. Избавилась от орудия убийства – кстати, где оно?

– Лучше тебе не знать.

– Хорошо. Потом запихнула тело в кувшин.

– И зачем я это сделала?

– Хотела снять подозрения с Гарри. Он напился в стельку, еще когда Лон был жив. Гости и слуги подтвердят. Коулман не мог аккуратно положить тело в кувшин – он бы перебил все горшки. Я не стал говорить об этом Маллену – пусть поймет сам, так будет убедительнее. Как ты сделала, чтобы Дафна разбила нужный сосуд?

Доминик усмехнулась.

– Пометила его крестиком. Бедная дурочка решила, что Руперт захотел ей подыграть и подсказал, где диадема.

– Ты страшный человек. Остальное просто. Оторвала кусочек платья Дафны – в толпе гостей это оказалось несложно. Затем положила улику в руку Лона.

– Неужели я такая коварная? – ужаснулась девушка.

Да ты просто стерва.